Меня провели в самый центр среди сидящих и оставили.
Потолок казался сделанным из какого-то мутного сероватого стекла, сквозь него сочился блеклый свет, других источников коего в зале больше не было. От этого все окутывал несколько неприятный полумрак, по центру немного рассеянный. Так, что я оказывалась не в самом выгодном положении, не имея возможности как следует рассмотреть лица сидящих, в то время как они, напротив, видели меня отлично.
В воцарившейся тишине я услышала показавшийся громогласным вопрос:
- Как твое имя, женщина? - это один из сидящих прямо напротив меня, тот, который в золотом.
Я подобралась.
- Татьяна. Или просто Таня. Именно этим именем я была представлена Королеве, - добавила я, решив, что упоминание Ее Величества будет не лишним.
- Каким образом ты прибыла в наш мир, Татьяна? - не менее сухо спросил ближайший его сосед, проигнорировав упрощенный вариант моего имени.
- Понятия не имею, - сказала я и тот час почувствовала нестерпимую головную боль. Настолько сильную, что глаза стало заволакивать белесой дымкой, и я испугалась рухнуть прямо тут же на пол.
- Наставник Ливолис привел тебя, женщина? - еще более грозно, как мне показалось, спросил кто-то еще, возможно, и тот же, кто спрашивал первым. Не столько в голосе, сколько в самом, словно сгущающемся пространстве, я явственно ощущала исходящее от Старейшин давление.
- Не знаю никакого Ливолиса, - тихо процедила я сквозь зубы.
- Не сама ли Королева повелела именно Наставнику принца Эданора заняться вопросом твоего перемещения обратно в твой мир по причине его непосредственного к этому отношения?
"И зачем спрашивать, - вяло и как-то безразлично подумала я, - если и так все очевидно. Чего они пытаются добиться?"
В тот момент, когда я уже почти решила сдаться и, проявив слабость, все-таки присесть (или упасть) прямо на пол, на меня словно пахнуло свежей волной. А еще через мгновение я услышала чей-то показавшийся смутно знакомым голос.
- Ну раз сама Королева велела заняться этим вопросом лично мне, - твердо сказал он, - то я и займусь. И участие Совета здесь совершенно излишне.
Я повернула голову, отчего в висках гулко застучало, но предательская пелена не позволила толком разглядеть лицо вошедшего. Только золотисто-песочный цвет костюма и волос.
Последним, что я почувствовала перед тем как провалиться в темноту, была острая и жгучая вспышка гнева кого-то из Старейшин.
Темнота, правда, рассеялась почти сразу, потому что я прекрасно помню, как заботливые сильные руки подхватили мое безвольно оседающее тело и понесли вон из зала, за пределами которого я, кажется, снова смогла дышать.