Я напечатал продиктованный им текст соглашения. Вынув закладку, пробежал его глазами, потом вручил оригинал Эйкену, а копии Вульфу. Эйкен прочитал текст дважды и поднял глаза на Вульфа:
– Здесь не указана сумма вознаграждения.
– Совершенно верно, сэр. И она не может быть указана. Все будет зависеть от характера и трудоемкости проделанной мною работы.
– А как определить, честно ли вы соблюдали соглашение?
– Призвав на помощь здравый смысл и добросовестность. А если этого окажется недостаточно, тогда в дело вступит суд, но такой вариант маловероятен.
Эйкен еще раз просмотрел бумагу, положил ее на столик сбоку, вынул из кармана ручку и подписал. Я взял у него документ и передал Вульфу, а копии отдал Эйкену. Он сложил их, засунул в карман и осведомился:
– Как и когда вы узнали о существовании комнаты?
Вульф покачал головой:
– Я не привык начинать трудную работу с болтовни и не сделаю исключения даже для вас. – Он бросил взгляд на настенные часы, встал и отодвинул кресло. – Уже за́ полночь. Конечно, я расскажу вам – но оставляю на собственное усмотрение, когда и сколько рассказать.
– Но это же абсурд! Вы работаете на меня.
– Да, сэр. Но единственный критерий качества моей работы – ее результат. Возможно, чем меньше вы будете знать о частностях, тем лучше. – Он взял подписанный оригинал. – Если вас что-то не устраивает – возьмите и порвите это.
– Нет. Я хочу знать, что́ вы собираетесь предпринять дальше.
– Я пока и сам этого не знаю.
– Знаете. Кто-то из моих директоров рассказал вам о комнате?
– Нет.
– Миссис Йигер?
– Нет.
– Тогда кто?
Вульф бросил на него гневный взгляд:
– Черт побери, сэр, мне что, выбросить эту бумагу в мусорную корзину? Вы хотите, чтобы я занимался делом? Хотите или нет?
– Не хочу, но вынужден на это пойти. Парадом командуете вы.
Он встал.
– Пойдемте, мисс Макги.
В среду утром, в половине одиннадцатого, я был в кабинете – стоял около большого глобуса и вращал его, решая, куда бы поехать осенью в отпуск. Я провел пару часов, прикидывая, чем на месте Вульфа посоветовал бы заняться Арчи Гудвину, и пришел к выводу, что самым разумным было бы распоряжение подмести тротуар, поэтому попытался направить свои мысли на что-нибудь другое.
Если у Вульфа с утра есть для меня поручения, он посылает Фрица сказать, чтобы я к нему зашел. В то утро ничего такого не было, и без четверти девять я позвонил ему по внутреннему телефону. Не услышав ничего, кроме возгласа досады, я потихоньку начал составлять список дел, которые он мог бы включить в мой распорядок дня. И опять там оказался один-единственный пункт: мести тротуар.