Конечно, гений у нас есть – Ниро Вульф. Однако он пока явно не настроился на нужную волну. Спустившись из оранжереи в одиннадцать, гений поставил выбранную им «орхидею дня» – гибрид каланты Вейча и сэндхёрстианы – в вазу на письменном столе, потоптался около своего кресла, сел, бросил взгляд на настольный календарь, просмотрел утренний урожай почты, – в основном рекламные проспекты и просьбы о пожертвованиях. Наконец он обратил свой взор на меня:
– Что это за листок на моем календаре? Четырнадцать миллионов шестьсот восемьдесят две тысячи двести тридцать пять долларов пятьдесят семь центов.
– Это из банка, сэр. Резерв денежной наличности корпорации «Континентальные пластики», согласно выписке, датированной тридцать первым января. Я подумал, что вам, возможно, понадобятся эти данные, тем более что никакой другой работы у меня не было. Не люблю сидеть без дела.
– Фу.
– Да, сэр. Совершенно согласен.
– Как ты оцениваешь ситуацию?
– Просто черт знает что такое. Вчера у нас было слишком много клиентов. Целых два. Сегодня один, но и это чересчур, потому что мы, по всей вероятности, не в состоянии выполнить его поручение. Если хотите спросить меня, что́ я предлагаю, не трудитесь. У меня только одна идея, и та никуда не годится.
– Что за идея?
– Джулия Макги – лгунья. Я описал вам комнату, но вы ее не видели. Мужчина, который свил это гнездышко, то бишь Йигер, приглашал туда секретаршу вовсе не для диктовки. На что угодно готов поспорить. Даже если она совершенная колода, он и то мог к ней подступиться, в порядке эксперимента, но она отнюдь не колода. Сатир сумел бы усмотреть в ней немало достоинств, эта дамочка на многое способна. Итак, она привирает, но что это нам дает? Как бы она ни коротала там свои вечера, эта особа сделала то, что сделала, – настучала на босса. То ли тамошние картины ей не понравились, то ли она хотела выслужиться перед президентом. Но когда речь заходит об убийстве, это как раз говорит в ее пользу: если она настучала на Йигера, зачем ей его убивать? Не хотите спросить ее?
– Нет. – Он набрал столько воздуха, сколько мог вместить его живот, и выдохнул. – Я совершил порядочную глупость, взявшись за такое дело. Мы только и можем, что беспомощно барахтаться в болоте. Ну, допустим, докажем мы, что кое-чего стоим, и отыщем того, кто нас в болото заманил, хоть и пришли к выводу, что он знать не знал о смерти Йигера. Сколько времени тебе на это потребуется?
– От одного дня до одного года.
Он скорчил гримасу.
– Или вот такой смелый ход. Говорим мистеру и миссис Перес, будто уверены, что это они убили Йигера, который растлил их дочь. Убеждаем супругов, что, если полиция узнает о комнате наверху, они обречены, а так оно и есть. Не думают же они, что могут оставаться в доме бесконечно? Предлагаем им крупную сумму – двадцать или пятьдесят тысяч – из этого самого резерва наличности с тем, чтобы они уехали куда-нибудь на край земли, предварительно подписав признание в убийстве Йигера, которого они покарали, узнав о попытках хозяина совратить их дочь. Вовсе не обязательно признавать, что домогательства достигли цели. Может даже подразумеваться, что дочь все выдумала. Когда Пересы будут уже далеко, мы подбросим их письменное признание полиции. В нем, кстати, не будет ни слова про комнату. Разумеется, полиция ее найдет, но не обнаружат там ничего, связывающего ее с Йигером. Да, они будут предполагать, что комната принадлежала ему, но утверждать это с уверенностью не смогут, а полиция предпочитает не обнародовать шатких предположений, способных опорочить значительных лиц.