– Да. В этой комнате. Первый полицейский, который пришел.
– Он забрал отсюда что-нибудь?
– Нет, сказал, что ничего не брал.
– Я был здесь, – заявил Перес. – Не брал.
– Тогда, если, конечно, вы предоставите действовать нам с мистером Вульфом, это первое, чем я займусь. Посмотрим, не найду ли я чего в этой комнате или в других. Двое управились бы скорее. Не подниметесь ли вы наверх, чтобы позвать моего человека? Впрочем, нет, лучше не надо. Он и так знает больше, чем нужно. Вам обоим следовало бы лечь в постель, но полагаю, вы этого не сделаете. Идите на кухню и постарайтесь что-нибудь съесть. Вам не стоит находиться тут, пока я буду искать. Мне придется разобрать постель. И осмотреть все ее вещи.
– Бесполезно, – усомнилась миссис Перес. – Я знаю все, что у нее было. Мы не хотим, чтобы вы тут рылись.
– Хорошо. Тогда мы с мистером Вульфом умываем руки, и за дело берется полиция. И в этом случае рыться здесь буду уже не я, а дюжина полицейских, а они очень дотошные. Причем присутствовать при этом вы опять-таки не сможете. Потому что будете арестованы.
– Теперь это уже неважно, – отмахнулся Перес. – Может, я и заслуживаю того, чтобы меня арестовали.
Он поднял стакан, который едва не выскользнул из его пальцев.
Миссис Перес встала, подошла к изголовью кровати, откинула покрывало.
– Вот увидите, – стояла на своем она, – ничего здесь нет.
Через полтора часа мне пришлось признать, что она права. Я проверил матрас, опустошил ящики, вынимая из них одну вещь за другой, сдвинул коврик и обследовал каждый дюйм пола, вытащил из платяного шкафа всю одежду и осмотрел стенки, светя себе фонариком, отодвинул комод и оглядел его сзади, перелистал штук тридцать книг и стопку журналов, вынул из рам четыре картинки – в общем, проделал все, что полагается делать при обыске. Теперь я был знаком с Марией гораздо лучше, чем при ее жизни, но не обнаружил ни малейшего намека на то, что она хоть что-то знала об Йигере, его гостях и комнате наверху и что все это хоть сколько-нибудь ее занимало.
Переса уже не было с нами. Он совсем опьянел, мешал мне, когда я пытался скатать коврик, и мы отвели его в соседнюю комнату и уложили. Кровать Марии снова была застелена, на ней сидела ее мать. Я стоял у двери, потирая руки и хмуро озираясь.
– Я же говорила вам: ничего, – заметила миссис Перес.
– Ну да, я слышал.
Я подошел к комоду и выдвинул нижний ящик.
– Не начинайте снова! – взмолилась она. – Вы как мой муж. Такой же упрямый.
– Кажется, я проявил недостаточно упрямства с этими ящиками.
Поместив ящик на постель, я стал вынимать его содержимое.