А познакомились случайно. По приезде в Америку Надя как-то сразу захандрила, по дочке скучала, казнила себя за то, что так бессердечно обошлась с бывшим мужем. Узнав, что ее мать, оставшаяся в Москве, неожиданно умерла, засобиралась на похороны. Еле отговорил: куда она без денег… В общем, настроение у меня было — хуже некуда. Днем навкалываешься, а придешь домой — весь вечер выслушиваешь упреки, вздохи, сетования на тяжкую судьбу, в которой повинен я. Стал забегать в ресторанчик, пропускать рюмочку-другую. Однажды сижу за столиком, потягиваю виски и слышу рядом сочный русский мат. Обернулся. Двое наших разговаривают, пьют, закусывают. На столе две бутылки «Пшеничной». Не удержался, подсел.
— Ребята, — говорю, — извините, я на минутку к вам. Услышал родную речь, не смог с собой совладать, хочу засвидетельствовать вам свое почтение.
— Что ж, присаживайся, приятель, — пригласил тот, к которому я оказался ближе.
— Откуда ты такой взъерошенный и одинокий? — последовал вопрос второго.
— Живу здесь, кое-как карабкаюсь.
— Ладно, пей, потом расскажешь. — Этот второй придвинул мне наполненный бокал.
— Вообще-то не пью… в таких дозах, — поломался я для порядка и предложил тост за встречу и знакомство. Чокнулись. Порции как раз хватило на пару добрых глотков.
— Давай еще по одной, — засмеялся угостивший меня.
Я не возражал. Пили много, бутылки на столе сменялись одна за другой. Разговор наш становился все более теплым, откровенным и дружеским.
Удивительно, но голова оставалась совершенно ясной. Поведал я им о себе, о своей жизни. Они о своей. Тот, кто угощал, оказался Багровым Николаем, а ближайший мой сосед по столику — его приятелем, Михаилом Романчиковым, приехавшим из России в Штаты в качестве туриста. Меня, естественно, интересовал больше Багров. Договорились с ним встретиться в этом же ресторане через недельку и обсудить проблему моего трудоустройства.
Мой новый знакомый меня обнадежил. Он так и сказал на прощанье: «Найдем тебе интересное и денежное дело. Будешь доволен». Я сразу почувствовал деловую хватку. Такой человек даром слов на ветер бросать не будет. Какой ему резон трепаться? Мог ведь сразу меня отфутболить или вообще эту тему не поднимать. Посочувствовал бы в лучшем случае, и все. А тут сам назначил время и место встречи.
Дома я рассказал обо всем Наде. Она только поморщилась и чертыхнулась:
— Опять нализался!
— Жаль, что тебе совсем безразлично, где я буду работать и как мы будем жить, — изобразил я обиду.
Надя лишь зябко повела плечами, посмотрела на меня внимательно и сказала ровным и спокойным голосом: