Не знаю, искренне она говорила со мной или иные помыслы владели ею, но я все же обещал подумать, как с ней быть, и, прощаясь, сказал, чтобы она позвонила или зашла дней через пять.
Почему я осторожничал? Научен горьким опытом. Однажды я поддался на увещевания начальника одного из отделов МВД и принял в группу дочь его приятеля. Тотчас все пошло кувырком. Девчонка была смазливая, фигуркой Бог не обидел. На занятиях она старалась быть в центре внимания ребят. А те вместо того, чтобы упражняться, пялились на нее во все глаза. Потом из-за нее начались ссоры и даже произошла драка. В итоге два месяца по нулям, ни малейшего прогресса на тренировках, шесть человек пришлось исключить, в том числе и эту красотку. С тех пор я зарекся: ни одной женщины в школе!
Школа каратэ — мое детище. Это единственное в своем роде учреждение, где готовят профессионалов. И мне совсем небезразлично, какая здесь обстановка.
Я сам с детства воспитывался в атмосфере восточных ритуалов, с малых лет жил в Японии. Отец, тогда первый секретарь нашего посольства, увлекался традиционными видами японской борьбы. Не было случая, чтобы он пропустил мало-мальски значительные тренировки, встречи, соревнования мастеров боевых искусств — дзю-дзюцу, кэн-до, иаи-дзюцу, кун-фу, каратэ. Почти всегда он брал меня на эти зрелища. Мать вначале противилась его увлечению, сердилась, когда отец уводил меня с собой, но в конце концов смирилась и даже, помню, стала немного разбираться в символике и терминологии, радовалась вместе с отцом, когда он рассказывал о победе своих кумиров. Ну, а я был всецело поглощен великолепием бойцов, ведущих поединок. В эти мгновения я забывал обо всем на свете, ставя себя на место то одного, то другого из них, в зависимости, разумеется, от того, кто был более ловким, наносил больше прицельных ударов, кто побеждал.
В двенадцать лет я стал учеником знаменитой в Японии школы каратэ, которой руководил Дзен, известный в стране мастер, одержавший в свое время немало ярких побед на соревнованиях по кэмпо, представляющего собой совокупность разных направлений и школ восточных воинских искусств. На вид ему было за семьдесят. Сухонький старичок, с острой серебристой бородкой и слезящимися щелочками глаз, опирался на палку. Казалось, он вот-вот упадет, но как обманчива была его внешность! На занятиях он преображался. Это был уже другой человек — молодой, ловкий, полный сил и энергии, с твердым, звонким голосом. Каждое движение он вначале показывал сам, а затем заставлял нас часами его повторять. Следить за правильностью выполнения упражнений он поручал своим помощникам. Особое внимание уделялось точности нанесения ударов, но не дай Бог было перейти грань — допускалось только легкое касание противника. Выработка в себе чувства меры занимала большую часть времени, особенно в первые месяцы учебы. Вместе с тем Дзен буквально вбивал в каждого из нас готовность и умение в любой миг перейти эту грань в случае необходимости отразить нападение, встать на защиту слабого, наказать зло. Но при всех обстоятельствах следовало руководствоваться соображениями справедливости, чести, здравого смысла.