– Преступного умысла?!
Я не успел обсудить с ним это поразительное утверждение, так как раздался легкий стук в дверь.
– Войдите! – пригласил Холмс, и в комнату вошла женщина, как я предположил, мисс Батлер. За ней следовал инспектор Нидем.
Она вошла почти бесшумно, только зашуршали, коснувшись ковра, длинные черные юбки. Этот тихий звук замер, когда она остановилась посреди комнаты.
– Вы хотели допросить меня, джентльмены? – осведомилась она.
Я могу говорить только за себя, но, на мой взгляд, это была одна из самых обворожительных женщин, каких мне приходилось видеть. Судя по выражению лица моего друга, его также поразила внешность экономки.
Она не была красива – это слишком банальное определение. Правда, если бы меня попросили описать ее наружность, пришлось бы прибегнуть к традиционным фразам. Стройная и грациозная, она едва ли достигла двадцати восьми лет.
Если бы вы стали добиваться дальнейших подробностей, я бы добавил, что меня особенно поразила ее бледность. Эта деталь кажется странной, но то было одно из первых запомнившихся мне впечатлений.
Она была в черном. Простое платье с длинными рукавами и высоким воротом не оживляли никакие украшения, ни брошь, ни ожерелье. На этом мрачном фоне выделялись руки, сложенные на груди, и бледный овал лица, походивший на камею. Казалось, и лицо, и руки высечены из какого-то полупрозрачного материала, из которого вырезают геммы.
Единственным цветным штрихом были ее волосы и глаза, тоже бледного оттенка. Тускло-золотистые пряди, разделенные посредине пробором, уходили от лба двумя сверкающими крылами – прическа столь же простая, как фасон ее платья. Светло-серые глаза выглядели почти прозрачными.
Однако никакой эпитет не передаст странного, почти неземного сияния, исходившего от ее волос и глаз.
В этой женщине чувствовались спокойствие и уверенность, чуть ли не властность, необычная для такой молодой особы, а также острый ум.
Ее появление сильно меня взволновало.
Холмс быстро пришел в себя и, отодвинув от стола стул, предложил ей сесть.
Должен признаться, что только через несколько минут, когда я и сам уселся, ко мне вернулась способность воспринимать вопросы, которые задавал ей Холмс. И даже тогда моим вниманием время от времени полностью завладевала мисс Батлер.
Она замерла, положив на стол руки. Ее бледное спокойное лицо было обращено к Холмсу. Женщина не замечала ни меня, ни инспектора Нидема, который, усевшись рядом со мной, слушал беседу, улыбаясь с видом человека, который уже слышал все это раньше и не ожидает узнать ничего нового.