Сначала Холмс спросил ее о визите Перрота, побывавшего в тот день в доме. Она подтвердила время его прибытия и ухода, а также тот факт, что дверь кабинета была заперта по приказу мистера Раштона.
Затем Холмс расспросил о вечерней трапезе, и именно с этого момента я вполне оправился и начал более внимательно слушать ее ответы.
– Мы ужинали в обычное время, в половине восьмого, – сказала мисс Батлер тихим приятным голосом. И речь, и манеры были спокойные и неторопливые. – Нам прислуживала за столом Летти, горничная. Когда ужин был закончен, мистер Раштон перешел в гостиную, а я осталась наблюдать за тем, как убирают со стола. После этого я пошла на кухню, чтобы обсудить с кухаркой миссис Уильямс меню на следующий день. Затем я присоединилась к мистеру Раштону в гостиной, прихватив с собой шитье.
– В какое время это было? – осведомился Холмс.
Он пристально наблюдал за мисс Батлер, подавшись к ней через стол.
– Незадолго до половины девятого. Часы в гостиной пробили полчаса вскоре после того, как я уселась. Я пробыла в комнате самое большее десять минут, когда мистер Раштон пожаловался, что плохо себя чувствует.
– Плохо? Как именно?
– Он сказал, что его тошнит. А еще говорил о резях в желудке и жжении в гортани. Я предложила вызвать доктора Ливси, который живет неподалеку, но мистер Раштон отказался. Он сказал, что, вероятно, это всего лишь несварение из-за пирога с ревенем, который мы ели за ужином, и все быстро пройдет. Но вскоре он решил отправиться в постель, так как все еще неважно себя чувствовал.
– Время? – спросил Холмс. Он вынул маленькую записную книжку и с карандашом в руке ждал ответа.
Мисс Батлер спокойно на него взглянула:
– Думаю, это было примерно без десяти девять, но я не обратила внимания. Я проводила мистера Раштона наверх и подождала в своей комнате, пока он подготовится ко сну, затем постучала в дверь его спальни, чтобы осведомиться, не нужно ли ему чего-нибудь.
Поскольку он жаловался на тошноту и судороги в ногах, я спустилась на кухню. Там я попросила кухарку приготовить для него бутылку с горячей водой и стакан теплой воды, чтобы растворить немного двууглекислой соды. Это было вскоре после четверти десятого.
Раствор соды и тепло от бутылки временно облегчили состояние мистера Раштона. Однако он попросил меня посидеть с ним, так как ему все еще было очень плохо. Примерно в четверть одиннадцатого он велел мне подать таз с умывальника, сказав, что его сейчас вырвет.
– Его вырвало? – спросил Холмс.
– Да, – спокойно ответила она. – Рвота была очень сильная. Поскольку боли в желудке и в ногах усилились, мне стало ясно, что у мистера Раштона не просто несварение желудка. Я позвонила в колокольчик Летти и велела ей немедленно привести доктора Ливси.