Смогу ли я вспомнить, что инициалы «В. I.» ставил на своих изделиях Дэвид Вильом-старший? Или что бирюзовые и темно-красные эмали впервые появились на Билстонской мануфактуре в 1760 году?
Однако я заставил себя выпрямиться и как можно увереннее произнести: «Входите!»
Дверь отворилась, и в комнату вошел Вессон.
Увидев его, я был разочарован, так как он вовсе не походил на человека, которого я ожидал увидеть.
Это был маленький худой субъект с заостренными чертами бледного лица, которые навели меня на мысль о хорьке. Подобно хорьку, он обводил комнату быстрым, подозрительным взглядом маленьких глазок.
Если он был Сорокой-Воровкой, то совершенно не соответствовал моему представлению о миллионере, пусть и эксцентричном.
– Мы здесь одни, мистер Смит? – осведомился он с типичным выговором кокни, характерным для мелкого клерка.
– Конечно, – ответил я, изобразив негодование. – Эта сделка – сугубо частное дело между нами двоими. Мой клиент настаивает на полной секретности.
– В таком случае что там? – спросил он, указывая на дверь в смежную комнату.
И тут я решился на смелый шаг. Повысив голос, чтобы меня слышал Холмс, я ответил:
– Эта дверь ведет в спальню. Вы желаете осмотреть ее, мистер Вессон? Вы вольны сделать это. Пожалуйста, сэр, позвольте мне продемонстрировать вам, что она пуста. Мне бы не хотелось, чтобы вы подозревали, будто при нашей беседе присутствует третий. Важно, чтобы между нами было полное доверие.
Подойдя к двери, я распахнул ее, от души надеясь, что мой пространный протест дал Холмсу время спрятаться.
Я почувствовал большое облегчение, обнаружив, что комната пуста. Ничто не указывало, где скрывается Холмс: под кроватью, в шкафу или за тяжелыми портьерами на окнах.
– Видите, тут никого нет, – сказал я.
Вессон из приличия сделал вид, будто сконфужен, и пробормотал что-то о необходимости полной конфиденциальности. Я повел его обратно в гостиную, где предложил сесть в кресло, которое Холмс поместил так, чтобы посетитель оказался спиной к двери в спальню. Закрывая за собой эту дверь, я принял меры, чтобы замок не защелкнулся.
Усаживаясь против Вессона и ставя сафьяновую шкатулку на низенький столик между нами, я увидел, как дверь спальни бесшумно отворяется на дюйм-два.
Впрочем, стоило мне открыть ларец, как Вессон весь ушел в созерцание ее содержимого и вряд ли заметил бы, чт́о происходит у него за спиной. Хотя он прилагал усилия, чтобы не выдать своего нетерпения, его маленькие черные глазки впивались в каждый пакетик, который я вынимал и разворачивал, выкладывая вещь на стол. Выставленные таким образом, чтобы в льющихся из окна солнечных лучах засверкали грани драгоценных камней и заиграли краски миниатюр, они представляли собой заманчивое зрелище.