– …Не говоря уже о специальном снаряжении, например ведрах и стремянке. Как мы их раздобудем?
– Я уже об этом договорился, – ответил Холмс. – Когда мы шли по Хит-стрит, я заметил вход в маленький двор, над которым красовалась вывеска фирмы мойщиков окон. Я подумал, что если мы войдем туда вдвоем, это вызовет подозрения. Вот почему я так грубо втолкнул вас в кэб, за что приношу искренние извинения, мой дорогой друг. Хозяин фирмы – некий Джозеф Смоллвуд, ведущий дело с помощью своего сына, юного Дориана. За две гинеи Смоллвуд-старший согласился одолжить мне ручную тележку, снаряжение для мытья окон и свою рабочую одежду. Мистер Смоллвуд примерно такого же роста, как вы, и фигура похожая. О, могу вас заверить, Уотсон, – продолжил он, видя сомнение у меня на лице, – что, несмотря на скромный род своих занятий, мистер Смоллвуд очень чистоплотен. К тому же это весьма респектабельный гражданин. Как я понял из беседы с ним, он служитель церкви Святого Иоанна на Черч-роу. Что касается меня, то в моем гардеробе полно одежды, и я, несомненно, выберу что-нибудь подходящее к случаю.
Я также посетил агентов, сдающих дома внаем в этом районе, и обнаружил ту самую фирму, «Николс и Эллисон», через которую был арендован дома номер двадцать три по Мейплвуд-авеню. Я сказал, будто слышал, что дом сдается и хочу его снять, если он освободится, и под этим предлогом выудил очень важные сведения у младшего партнера, мистера Эллисона.
Оказывается, нынешний съемщик арендовал виллу на очень короткий срок, всего на месяц, и должен выехать в начале октября, через неделю. Полагаю, Уотсон, отсюда мы можем сделать вывод, что, каким бы бесчестным делом ни был занят мистер Уэзерби, он предполагает закончить его к этому сроку. Это также означает, что у нас мало времени, – вскоре птичка вылетит из клетки. Поэтому нужно вернуться в Хэмпстед сегодня же днем.
* * *
Как только ленч был закончен, мы переоделись. Мой наряд состоял из фланелевой рубашки, жилета, плисовых штанов, лысых на коленях, и старого пиджака, изрядно вытертого на локтях, с засаленными обшлагами. Несмотря на заверения Холмса, что почтенный мистер Смоллвуд примерно моей комплекции, в талии он явно был значительно толще. Пришлось стянуть штаны крепким кожаным ремнем, который Холмс извлек из своего гардероба. Что касается ботинок, которые были мне изрядно велики, то я вышел из положения, набив носы скомканной бумагой, хотя и после этого обувка мойщика окон доставляла мне немалые неудобства.
Поразительно все-таки, как простое переодевание может изменить социальный статус человека. Надев одолженный Холмсом наряд и шапку мистера Смоллвуда, я посмотрелся в высокое зеркало и нашел, что выгляжу уже не респектабельным представителем медицинского сообщества, а мастеровым самого низкого пошиба. Не очень-то уютно становится при мысли, что покрой одежды или обувь способны произвести в тебе такие разительные перемены.