— А назову-ка я тебя Унь-Тьвань! — торжественно сообщила я тотему.
Дальше начало твориться нечто несусветное. Сияние поднялось с пола и устремилось к статуэтке, вливаясь в дракончика ярким потоком. На какой-то миг он весь стал позолоченным, а потом вдруг зашевелился, стряхивая с себя искристую пыльцу. С явным удовольствием потянувшись, он переступил с лапы на лапу, повернул ко мне усатую морду и с укором, проникновенно вопросил:
— Зачем ты мне имя такое идиотское дала?
— Я?..
— Ты видишь здесь кого-то еще? — мрачно осведомился Унь-Тьвань.
— Э… ну хочешь, я другое придумаю? Посимпатичней? — предложила я, растерянно почесав макушку. Кто же знал, что глупая шутка выльется в появление живого дракона!
— Поздно, — только сильнее помрачнел мой собеседник и тяжело, горестно вздохнул. Желтые глаза с вертикальными зрачками продолжали сверлить меня из-под нахмуренных бровей. Длинные усы осуждающе покачивались.
— Ну, не такое уж это плохое имя, — решила оправдаться я. — Могло быть хуже.
— Например? — дракон явно заинтересовался, даже спину выгнул вопросительным знаком.
— Да любое, — я пожала плечами и добавила: — Женское.
Свежеименованный Унь-Тьвань выпучил глаза и закашлялся, выпустив сероватое облачко дыма. В затухающем свете золотистой пыльцы, осыпавшейся с дракончика, когда тот потягивался, это выглядело даже красиво.
— А почему ты ожил? — поинтересовалась я, с любопытством рассматривая удивительное создание.
— Потому что ты дала мне имя, — буркнул дракончик, видимо, до сих пор не простив мне неудачную шутку.
— Чем тебе это помогло-то? Вот моя подруга со своими вещами разговаривает. К шкафу обращается исключительно «Господин Шкаф», когда просит его не прятать нужную кофточку, а плойке постоянно говорит «Леди Кудределка, не нужно жевать мои волосы». И до сих пор никто не ожил.
Унь-Тьвань закашлялся повторно.
— Сравнила! Меня! Со шкафом?!
Я только плечами пожала — мол, не виноватая я, изъясняться нужно понятней.
— Я дух, Лика. Дух, запертый в статуэтке. Не знаю, сколько я спал, но ты, дав мне новое имя, пробудила меня ото сна.
— А как тебя раньше звали?
— Это имя больше нельзя произносить, ибо оно стало навеки тюремной печатью. Новое же даровало мне свободу. — Дракон многозначительно хмыкнул: — Пусть даже теперь меня зовут по-идиотски. Я должен тебя поблагодарить. — Он сверкнул в темноте желтым глазом. — Спасибо, Лика.
— Не за что… Постой-ка, — спохватилась я, — откуда ты знаешь мое имя?
— Я многое знаю. — Гордо задрав голову, дракончик вдруг раскрыл рот и выплюнул огненный шарик. Тот завис между нами, освещая пространство.