— Догадалась очень быстро. И включилась в игру… Знаешь, как на рыбалке: то леску ослабить, то дернуть, то позволить мне подойти, то вдруг напомнить, кто я и что я. Валентина говорила, чтобы я прекратил по ней страдать, что она того не стоит. И я сам понимал, что не стоит, что нет у нас будущего, только понимать — это одно, а справиться с собой — другое. Все закончилось, когда я ее поцеловал.
Он замолчал, но ненадолго.
— Выпил немного… я ее в ресторан пригласил. Она согласилась. И была такой… близкой. Красивой. Как елочная игрушка, на которую только смотреть можно. Я же потрогать хотел. Мы говорили… кажется, вспоминали детство и все то, что теперь глупым казалось… И знаешь, было такое чувство, что теперь-то все, поняли друг друга… я ее пригласил на танец… а потом поцеловал. И получил по морде.
Кирилл кривовато усмехнулся.
— Тогда-то она и высказала все. Что я ей не пара. Что нужен был исключительно для поддержания формы. И как средство от скуки, потому как в доме скучно. Что она выйдет замуж за правильного человека, такого, которого Алиция одобрит… И вообще она не собирается разочаровывать бабулю… а невинность сохранит до свадьбы, поэтому мне не стоит рассчитывать даже на роман. Мне отводится роль безмолвного воздыхателя…
— Но ты не был согласен?
— Знаешь, я растерялся. Почему-то мне представлялось, что мы сможем если не быть вместе, то хотя бы найти общий язык. Она выпила… Я тогда не знал об этой ее милой привычке. И удивился еще, что ее понесло с двух-то бокалов вина… а понесло. Она рассказывала, какое я ничтожество и всегда им был… и всегда останусь… я не выдержал. В какой-то момент любовь прошла. Я увидел не трепетную красавицу, а пьяную девицу… и да, пожалуй, это мне помогло. Я отвез Аллу, сдал мамаше и сделал вид, что ничего не было. Она, кажется, опасалась, что я старухе про выпивку донесу. Алиция не признает за другими права на слабость, даром что сама стальная.
Он замолчал.
Наверное, рассказ можно было считать оконченным, как и нынешний внезапный приступ откровения. Но Кирилл сидел, и Жанна сидела, смотрела на небо, на темное пятнышко в нем.
— Жаворонок, — Кирилл указал на пятнышко. — Зачем я тебе все это рассказал?
— Ты у меня спрашиваешь?
— У себя… но все равно… я хоронил Валентину… а теперь вот Алла… и не по себе. Я ведь все-таки любил ее… какое-то время любил.
— Николай сказал, что она была влюблена в тебя…
— Интересная фантазия.
— Может, не совсем и фантазия… может, она тебя полюбила… а ты…
— Мексиканские страсти какие-то, — фыркнул Кирилл.
Возможно, но…
Жанна пыталась нащупать то, что в этом рассказе ей не нравилось. Нет, она полагала, что Кирилл был предельно откровенен, но вот…