Но она стискивала зубы.
Держалась.
И ничего, привыкли… Девчонки обнаружили, что Стася шьет прилично, и раздобыли машинку. Ее пришлось отрабатывать, но Стася справилась, и если поначалу шила задаром, то позже стала брать деньги. Она ловко управлялась и с блузками, юбками, платьями, и пальто могла перелицевать, и пуховик прострочить, чтобы пух не сбивался.
Стасю оценили.
Собственно говоря, машинка и привела к ней Николая.
— Говорят, ты брюки подшить можешь. — Он появился в комнатушке, где к третьему курсу остались лишь двое, и Стасина соседка брезгливо фыркнула. С ее точки зрения, Николаша был заучкой.
Беспомощный и бесперспективный.
Иначе почему, местный, живет в общаге? Одевается в какие-то обноски?
Николаша был нелюдим, не специально, но исключительно из особенностей собственной натуры, которая требовала тишины и покоя.
— Подошью, — сказала Стася, прикидывая, что взять с Николаши нечего. — Давай сюда.
Она справилась и с брюками, и с рубашкой, слишком большой, а оттого висевшей парусом. И, повинуясь смутному чувству жалости, накормила Николашу свежесваренными щами.
Так завязалось знакомство.
Недели не прошло, как Николаша предложил переехать к нему. Он жил один, и Стася с радостью предложение приняла. Комната его была больше и окно имела во всю стену. Здесь не хватало уюта и женской руки, и Стася с удовольствием эту самую руку приложила.
Она сделала новые наволочки.
И покрывало сшила из лоскутков.
Стол отчистила, вымыла холодильник. Навела порядок в шкафах… Ей нравилось хозяйничать, представляя, что это — вовсе не комната в общежитии, но их собственная с Николашей квартирка.
Вот так и жили.
Две стипендии. Стасин заработок, который она вкладывала и в комнату, и в Николашу, заставляя его преображаться. Иногда деньги появлялись и у Николаши, правда, тратил он их совершенно бестолково: на книги. Нет, Стася была далека от мысли, что книги — не то вложение капитала, но вот… зачем ему пособия, которые спокойно можно в библиотеке взять? И новые покупает. Ладно, пусть пособия нужны, так Николаше всего-то сказать надобно, и Стася с библиотекарем договорится, спишут за пятую часть цены. Помимо книг, Николаша покупал дорогой козий сыр, фрукты и конфеты, трюфели, до которых был большим любителем.
Стася вздыхала.
Смирялась.
И старалась не задумываться, откуда у него деньги. Впрочем, эта загадка разрешилась сама собой, когда в их комнатушке объявился смуглый, цыганского облика, тип.
— Кто это? — спросила Стася, когда тип ушел.
— Кирилл. — Николаша произнес это так, будто имя что-то объясняло. — Это… это воспитанник моей бабушки. Он за мной приглядывает.