Антонина Петровна распалялась и краснела, выплескивая давние обиды. Верно, крепки они были, оттого и пожалела она Людочку в ее стремлении связать судьбу с богатым парнем. И прикрывала роман, молчала не потому, что не видела, а потому, что не хотела, чтобы выгнали бедную.
— Вот и жили бы себе!
— Стоп! — рявкнул Кирилл и выдохнул, переводя дух. — Кто и с кем жить будет, это мы потом разберемся, если вообще кто-то жить будет… Когда Людочка ушла?
— Утром.
— Когда утром?
— Так… в половине десятого. Ей мамаша ее позвонила, чтоб младшенькую в поликлинику свела… а к обеду как раз и быть обещалась.
— Это она вам сказала?
— А то… Людочка — девочка добрая, просила очень за Игорьком приглядеть, чтоб, значит, из квартиры не выходил. Сказала, что он работать сел и, значит, надолго… а она скоренько обернется.
— Скоренько… — эхом повторил Кирилл. — А Николай во сколько пришел?
— Так… в десять. Нет, начало одиннадцатого было… Со мной не поздоровался даже! — пожаловалась Антонина Петровна. — Гордый. Все ваши гордые, уж извини старуху за прямоту.
— Это верно, — отозвался Кирилл, думая о своем. — А во сколько он ушел?
— Так аккурат перед вашим приходом. Вылетел, что пробка из бутылки… нервовый… Думаешь, он Игорька отравил?
— А с чего вы решили, что Игорька отравили?
— Так не сам же! — Антонина Петровна сказала это с искренней убежденностью. — Он сам смерти боялся. Мне как-то поведал, что после матушки… он же ее нашел, а тогда, помнишь, жара стояла… Игорек уезжал на два дня… вернулся, а тут, значит, горе такое… воняло… вот он поглядел, чего с ней стало, и сильно в волнение пришел… и потом уже, когда с ним эта самая депрессия приключилась, все мне плакался. Сидел тут и рассказывал что про жизнь свою, что про матушку, что про смерть, которая приключится со всеми… и что очень он умирать боится. Николай это. Больше некому. — Антонина Петровна взялась за спицы.
— И что ты обо всем этом думаешь? — поинтересовался Кирилл, выбравшись из подъезда.
Лето. Жара. И странно, что лета этого от силы месяц остался, что пройдет оно быстро, сменится осенью, а та — зимой…
— Николай, — без малейшей уверенности сказала она. — Или Игорь. Или…
— Людочка, — подхватил невысказанную мысль Кирилл.
— Но зачем ей?
— Не знаю. Но съездим… поговорим… только сначала заглянем в детскую поликлинику.
Вопросов Жанна задавать не стала.
Заглянули. И Кирилл долго и мило беседовал с девушкой в регистратуре, которая вдруг оказалась вовсе не занята и осведомлена… и улыбалась очаровательно, а эта ее улыбка донельзя злила Жанну. Девушке хотелось расцарапать лицо.