— Решайтесь. — Людмила ждала. — Вам ведь интересно узнать, как все… получилось. Вам, не сомневаюсь, расскажут что-то, но будет ли это правдой?
И Жанна решилась. В конце концов, прогулка — это лишь прогулка, да и сейчас убийство Жанны потеряло всякий смысл.
— Почему…
— Откровенность? — Людочка робко улыбнулась. — Наверное, потому, что я устала от молчания. В этом доме сложно… никто не желает тебя слышать. Даже если кричать во весь голос, то все равно… Раньше мне казалось, что деньги избавляют от проблем. Что, если бы я была богата, то…
…О богатстве Людочка мечтала с тех самых пор, как осознала, что она бедна. И не только она, но вся ее семья. Отец, который только и твердил что о Боге и смирении, в этом смирении отдавая две трети зарплаты на нужды церкви Возрождения Слова Божия.
Мать, не работавшая, но постоянно рожающая, потому как Господь велел женщине…
Сестры и братья по вере.
Но не другие люди.
Быть может, вырасти Людочка в общине, которую мечтали основать последователи отца Епифания, она иначе воспринимала бы и веру, и собственных родителей. Но, на ее счастье или же несчастье, она росла в миру. И ходила в школу.
Одноклассницы над Людочкой смеялись. Одноклассники брезговали. И те и другие вели какую-то свою, особенную жизнь, в которой было место дорогим вещам, нормальной еде, не говоря уже о развлечениях.
Однажды, не иначе как чудом, попав в гости к Мариночке, Людочка онемела от восторга: у родителей Марины был собственный дом, обставленный, как показалось Людочке, с невиданной роскошью.
Тогда-то она и придумала, что однажды станет богатой. Конечно, поначалу Людочка не знала о том, как именно получит деньги.
Заработает.
Ведь получилось же у родителей Мариночки? И у Людочки выйдет.
Она стала лучше учиться, понимая, что это — ее единственный шанс… А потом случилось почти чудо: с соседкой, которая пришла на помощь и помогла не только избежать ненужного замужества, но и в училище устроила.
Для начала.
Людочка планировала со временем и университет осилить. Но позже, потому как самостоятельная жизнь оказалась на удивление затратной, а зарплата медсестры — крохотной. О нет, Людочка старалась. Работала на совесть. И ее любили, что пациенты, что начальство. Время от времени случались подработки, за которые она бралась охотно. И потому, когда встал вопрос о том, что некоему весьма обеспеченному пациенту требуется сиделка, заведующая тотчас вспомнила о Людочке.
Деньги за работу обещали небывалые.
— У парня депрессии, — сказала заведующая. — Он может или запить, или покончить с собой. Твое дело — присматривать и докладывать, если состояние его начнет меняться.