Уполномоченный Бутройд был ставленником партии Человечества, как, впрочем, и весь его персонал, за исключением технических специалистов гражданских служб. Но Дэк сказал мне, что шестьдесят против сорока за то, что Бутройд не имеет ни малейшего отношения к заговору. Дэк считал его честным человеком, но глуповатым. По тем же самым причинам ни Дэк, ни Родж Клифтон не считали, что Верховный министр Квирога каким-либо образом приложил руку к похищению. Они считали, что это дело рук тайной террористической группы, существующей внутри партии Человечества и называющей себя «людьми действия». А уж они, по мнению моих товарищей, тесно связаны с некоторыми уважаемыми денежными мешками, которые крепко держатся за свои прибыли.
Но после того, как мы приземлились, произошла одна вещь, которая заставила меня задуматься — так ли уж честен и глуп этот Бутройд, как думает Дэк. Ничего страшного, конечно, не случилось, но момент был из тех, которые пробивают бреши даже в самом лучшем перевоплощении. Так как я был Очень Важным Гостем, уполномоченный явился встречать меня, но поскольку в настоящее время я не занимал никакого официального поста, кроме того, что являлся членом Великой Ассамблеи и путешествовал в качестве частного лица, мне не оказали никаких официальных почестей. Бутройд был один, если не считать его помощника — да еще маленькой девочки лет пятнадцати.
Я знал его по фотографии и кое-что помнил со слов Роджа и Пенни, которые постарались рассказать мне о нем все, что знали сами. Я обменялся с ним рукопожатием, осведомился, не беспокоит ли его больше синусит, поблагодарил за то приятное время, которое провел на Марсе в прошлый раз, а затем поговорил с его помощником в той доверительной манере «мужчина с мужчиной», в которой Бонфорт был так силен. Затем повернулся к юной леди. Я знал, что у Бутройда есть дети, и что у него должна быть девочка примерно этого возраста. Но я не знал — а может быть, Родж и Пенни также не знали — встречался я с ней когда-либо или нет.
Бутройд сам помог мне. — Вы еще не знакомы с моей дочерью Дейдрой. Не так ли? Она уговорила меня взять ее с собой.
Ни на одной пленке — из тех, что я просматривал, не было показано, как Бонфорт обращается с маленькими девочками — поэтому мне следовало быть Бонфортом — вдовцом около шестидесяти, у которого нет ни собственных детей, ни даже племянников, равно как и опыта общения с детьми-подростками — но есть богатейший опыт общения с самыми разными людьми. Поэтому я стал вести себя с ней, как будто ей, по крайней мере, в два раза больше лет, чем на самом деле. Я даже поцеловал ей руку. Она вспыхнула, и на лице ее отразилось удовольствие.