Не знаю, почему Олаф так напряжен и мрачен — ведь Фламмер ничуть не встревожен, а горит решимостью, как ясным пламенем, озаряя нас жарким огнем. Мне вообще стало казаться, что Олаф просто настроен против него, из-за упрямства не желая уступать ему вполне заслуженное главенство. А я уверен, что Фламмер заслуживает подчинения. Он не только офицер, который и создан для того, чтоб подчинять, — он умный и знающий. Я ведь вообще не образованный, а Олаф давно скормил все свое образование диким зверям и охотникам. У него в голове одни старые легенды, спутанные с тенями физики, химии и математики… Мне иногда так сложно отличить эти легенды от правды… Общаясь с Олафом, трудно понять, что он не на самом деле оборотень… Я не знаю, должен ли я считать, что страшный дракон на самом деле грызет корни великого ясеня Иггдрасиля… Я совсем запутался — особенно с того времени, когда встретил каменного тролля на высочайшей вершине горной гряды… Кто знает, бродят среди стылых скал альвы или их и быть не было, когда каменный тролль стоит на вершине и смотрит на Хантэрхайм… и исчезает, замечая людей… Но теперь я уверен, что Фламмер объяснит мне, что есть что… Только я об этом его попрошу после того, как покажу ему тролля, которого по данным ученых системы нет, но который стоит на вершине и смотрит на Хантэрхайм… Нам с Олафом обязательно надо узнать, что этот тролль делает в наших горах, — ведь этот тролль для нас с Олафом страшнее всех остальных бед, пока мы не знаем, что ему нужно в наших местах… А вдруг он пришел охотиться на нас?.. Тогда мы должны сразиться с ним… А мы не знаем, как с ним сражаться, — с этим, словно высеченным из скал, великаном, могущим таять в воздухе, словно снег в руке…
Я решил не обращать внимания на суровость Олафа — офицер ведь так же ясно горит уверенностью, и я вовсе не волнуюсь. Я и не думал, что на грабеж идти так легко и радостно, — это же обычно очень сложно и опасно. Только с Фламмером набеги — одно удовольствие. Надеюсь, и охота с ним так же удастся. Сейчас мне пришлось лишь постоять у запертых дверей и войти в них, когда они открылись.
Фламмер подключил свет, и темнота отступила перед просторной чистотой… Я никогда не видел такой сияющей чистоты — разве что в снежной пустыне…
— У нас на все час.
Олаф, видно, все равно решил уйти, как получится, раньше — он все так же напряжен и взвинчен, несмотря на то, что Фламмер остыл и, вообще, — стал спокойным, как… Я еще не видел никого и ничего спокойнее него — и сравнить не с чем.
— Фламмер, вы куда? Нам только на склады нужно.