Но бойся, anime meus,[335] марсельской волны модного искусства, избегай пропрустова ложа и коварства каламбуров – assassin pun[336] (который сам по себе самоубийство, как заметят те, кто знает Верлена).
Теперь мы готовы пойти на приступ Пространства. Мы безо всяких сомнений отбрасываем запакощенное, завшивленное пространством время, пространство-время релятивистской литературы. Всякий, если ему это нравится, волен твердить, будто Пространство есть внешнее обличие Времени или плоть Времени, или что Пространство заполнено Временем и наоборот, или что в некотором необычайном отношении Пространство есть просто побочный продукт Времени, его отбросы, даже труп, или что в конечном, верней, бесконечном счете Время – это и есть Пространство; такого рода домыслы не лишены приятности, особенно в юные годы; но никто не заставит меня поверить, будто движение вещества (скажем, стрелки) по возделанному участку Пространства (скажем, по циферблату) по самой природе своей тождественно «ходу» Времени. Движение вещества всего лишь перекрывает протяженность какого-либо иного осязаемого вещества, служащего меркой для первого, однако оно ничего нам не говорит о подлинном устройстве неосязаемого Времени. Подобным же образом мерная лента – даже бесконечной длины – не есть само Пространство, и никакой, даже самый точный одометр не являет собой дорогу, видимую мною как черное зеркало дождя под крутящимися колесами, слышимую как липкий шелест, обоняемую как сырая июльская ночь в Альпах и воспринимаемую как ровная опора. Мы, жалкие жители Пространства, больше привычны в нашей трехмерной Лакримавелли к Протяженности, нежели к Длительности: наши тела способны к напряжению много большему, нежели то, каким может похвастаться волевое воспоминание. Я никак не запомню (хоть только вчера пытался разложить его на мнемонические элементы) номера моей новой машины, но так ощущаю асфальт передними шинами, как если б они образовывали часть моего тела. И все же само Пространство (как и Время) есть ничто, которого я постичь не способен: место, где происходит движение. Плазма, в которой организовано и замкнуто вещество – сгущение пространственной плазмы. Мы можем измерить глобулы вещества и расстояния между ними, однако само Пространство неисчислимо.
Мы меряем время (трусит секундная стрелка или дробно скачет минутная от одной раскрашенной меты к другой) в понятиях Пространства (не зная природы ни того ни другого), однако охват Пространства не всегда требует Времени – во всяком случае, не большего, чем содержит в своей лунке принадлежащая драгоценному настоящему точка «сейчас». Перцептуальное овладение единицей пространства происходит почти мгновенно, когда, к примеру, глаз опытного водителя замечает дорожный знак – черную пасть с аккуратным архивольтом в красном треугольнике (смесь форм и цветов, при правильном взгляде «сходу» опознаваемая как предвестие туннеля), – или нечто не столь существенное, скажем, очаровательный символ Венеры, ♀, который можно ошибочно истолковать как разрешение здешним лахудрам «голосовать» большим пальцем на дороге, но который указывает верующему или любителю достопримечательностей, что в местной реке отразилась церковь. Я бы добавил еще значок абзаца для любителей почитать за рулем.