– Развестись с женой? Вот так вот просто, да? Как будто не было всех этих лет, этой близости…
– Я давно ей изменяю, ты же знаешь, – пожал плечами Антон. – И она знает. Раньше я не хотел ничего менять, а теперь хочу.
– Ты серьезно? – спросил Грушин, замерев с дымящейся туркой в руке.
– Почему ты мне не веришь? – возмутился Антон. – Я полюбил по-настоящему! И произошло это, между прочим, на твоих глазах.
– Я ничего не заметил.
– Не может такого быть.
– Если твой глобус совершил оборот вокруг своей оси, – Грушин выразительно постучал себя пальцем по лбу, – это еще не значит, что все приборы зафиксировали землетрясение. Я прекрасно помню момент появления Лены. Ты просто молча смотрел на нее и был похож на барана, впавшего в кататонию.
– Смейся сколько душе угодно, я не отступлюсь.
– Ты про нее ничего не знаешь, – выдвинул свой главный аргумент Грушин.
– О! Тут ты прав, – внезапно оживился Антон. – Я хочу, чтобы ты спросил у Лены, какое у нее любимое блюдо из картошки.
– Зачем это? – оторопел Грушин.
– Если совпадет с моим любимым блюдом, значит, все, точное попадание. Хочу, чтобы было, как у моей бабушки. Они с дедом любили друг друга как сумасшедшие! И у них тоже была любовь с первого взгляда. И вкусы у них оказались одинаковые. Не поверишь – буквально в мелочах! Он любил холодный чай, и она тоже. Он обожал запах жженой резины, и она тоже. Он любил ездить в поезде, и бабушка обожала путешествовать по железной дороге…
– Да твоя бабушка просто подыгрывала твоему дедушке! Неужели так трудно это понять?! – возопил Грушин.
– Это сейчас говоришь не ты, а твое рациональное мышление.
В этот момент раздался визг, писк, стук и заливистый детский хохот. Ароматный пар, вырвавшийся из ванной, проник даже на кухню. Кот мгновенно вскочил и бросился прятаться. Антон сделал глубокий вдох и сказал:
– Дим, будь человеком, последи за Машкой, а? Я должен поговорить с Леной наедине.
– Я-то послежу, – злорадно ответил Грушин. – Но потом-то за ней следить будет некому, учти. Ты готов к тому, что на тебя свалится чужой ребенок?
– Почему это чужой? – искренне изумился Антон. – Это Ленин ребенок.
– Хм, ясно. А ты обожаешь все, что имеет к ней отношение.
– В этом нет ничего смешного. Но ты этого не чувствуешь, и мне тебя поэтому жаль.
– Пойми ты, дурья башка: если у тебя защекотало в носу от духов, которыми пользуется женщина, это еще не значит, что ты всю жизнь будешь балдеть от этого запаха.
– Я тронут тем, что ты пытаешься меня спасти, – Антон притушил свой бас, – но это совершенно ни к чему. Я не потерпевший. Я – выигравший!