Может быть, ей удастся нанять коляску в гостинице, а расплатиться, когда их довезут до Хэвенхёрста, но цена может оказаться такой большой, что у нее и там не наберется достаточно денег, как бы блестяще она ни торговалась.
Но самое худшее, что ждало ее впереди, – это объяснение с дядей Джулиусом. Он будет вне себя, если она вернется на две недели раньше положенного времени, конечно, в том случае, если ей вообще удастся вернуться. И что он ей скажет?
Однако сейчас надо решить, что им делать, двум беззащитным женщинам, оказавшимся в дебрях Шотландии холодной дождливой ночью.
На гравийной дорожке послышались шаркающие шаги, и обе женщины, загнав робкую надежду поглубже, выпрямились и изобразили на лицах полное безразличие.
– Ну, ну, ну, – расцвел при виде их Джейк, – хорошо, что я успел вас перехватить и… – он потерял мысль при виде женщин, гордо восседающих на сундуке под черным зонтом. – А-а… а где ваши лошади?
– У нас нет лошадей, – сообщила ему Люсинда таким тоном, словно эти животные своим присутствием могли нарушить их тет-а-тет.
– Нет? А как же вы добирались сюда?
– Мы приехали в это Богом забытое место в наемном экипаже.
– Понятно. – Джейк погрузился в растерянное молчание, и Элизабет решила сказать ему что-нибудь приятное, чтобы вывести из этого состояния, но Люсинда уже потеряла терпение,
– Вы, по-видимому, пришли, чтобы попросить нас вернуться?
– Ах, да. Да, вы правы.
– Ну так давайте. Мы не собираемся ждать вашего приглашения всю ночь.
Такая откровенная ложь из уст Люсинды потрясла Элизабет. Видя, что Джейк не знает, как приступить к этому деликатному делу, Люсинда встала и помогла ему:
– Полагаю, мистер Торнтон чрезвычайно сожалеет о своем непростительном поведении, которому нет решительно никаких оправданий?
– Ну, да, думаю, что так. В некотором роде.
– И несомненно, собирается сказать нам об этом лично, когда мы вернемся?
Джейк заколебался, взвешивая свою уверенность в том, что Ян не намерен говорить ничего подобного, и несомненность того, что если он не приведет этих женщин обратно, ему придется готовить еду самому и лечь спать с больной совестью.
– Почему бы не предоставить ему возможность принести извинения самому? – уклончиво ответил он.
Люсинда вышла на тропинку, ведущую наверх к дому, и по-хозяйски кивнула Джейку:
– Понесете наши вещи. Идем, Элизабет.
Пока они шли к коттеджу, Элизабет разрывалась между желанием выслушать извинения Яна и желанием убежать. В камине уже горел огонь, и она испытала огромное облегчение, увидев, что негостеприимного хозяина в комнате нет.