— Что такое?
Эван помедлил.
— Ты знаешь, что ко мне на днях заходил коп?
Ашер распахнул глаза. Он поставил бокал на стол, чтобы не уронить его.
— Детектив Паттерсон?
— Да, он.
Эван откинулся на спинку стула. Его взгляд блуждал по океану. Ашер был благодарен возможности на некоторое время избегать с ним зрительного контакта.
— Он хотел узнать о нашем столкновении с тем парнем Ричтером в торговом центре.
— Ага.
Что Эван сказал ему? Знает ли теперь детектив о том, что он соврал ему о той ночи? Он вообще спрашивал об этом? Подозревают ли его?
— Я сказал, что мы при встрече только поздоровались, — Эван пожал плечами. — ... И что ты всю ночь был со мной.
Смешанные чувства. Теперь в глазах полиции его алиби было подтверждено, но Эван знал о том, что оно ложно. И что, скорее всего, у него были причины солгать. Более того, Ашеру была отвратительна мысль о том, что теперь Эван был вовлечён во всё это из-за своей лжи. Его пальцы болезненно вцепились в подлокотники стула. Ему нужно было что-то сказать, но он не мог. Он не знал, что сказать.
— Где ты был, когда ушёл от меня, Ашер?
Этот голос... обманчиво мягкий и добрый. В нём больше любопытства, нежели тревоги или страха. И Эван не боится его? Если он думал, что Ашер убил Ричтера, то почему привёз его сюда? И как ему стоит ответить? Он бы мог соврать. Сказать, что он пришёл домой и уснул... Но тогда всё равно был бы неясен ответ на вопрос: «Почему ты соврал полиции?» Его язык как будто прилип к нёбу.
Эван выдохнул.
— Ладно. Тогда скажи мне... Ты знаешь, зачем кому-то убивать его?
На этот вопрос он мог ответить.
— Наркотики. Деньги, — Ашер смотрел прямо перед собой, пытаясь унять дрожь в руках. Не получалось. — Он был бесполезен. Ты и сам сказал это: на святого он не похож.
— Но это не значит, что я считаю его заслуживающим смерти.
— Он причинял людям боль...
— Каким образом? — с нажимом спросил Эван. — Каким образом он причинял людям боль, Ашер? Что он такого сделал, после чего стал монстром, который заслуживает смерти?
— Он сделал больно Вивиан, — отрезал он, поднимаясь со стула. — Он и его чёртовы дружки... Они трогали и обесчестили её, а Броди просто сидел и смеялся, ясно?
И никто не узнал об этом. Никто не узнал, потому что на то не было никаких доказательств. Слово Броди против слова Вивиан. И как же было жестоко то, что никто не хотел верить, что пара подростков могла бы сделать такое с маленькой девочкой.
Дворик вдруг стал слишком тесным. Ему было необходимо куда-то выйти.
Он пошёл к океану, и песок под его босыми ногами был ледяным. Кругом не было видно ни души, поэтому в этот вечер тьма быстро наполняла всё вокруг, и солнце на горизонте оставалось единственной оранжево-жёлтой щепкой. Ашер остановился у края воды, и обжигающие волны стали омывать его ступни.