— Здесь все на первое время. Думаю, тебе хватит. Если что потребуется, то уже по отдельной заявке. Обратишься ко мне, я выпишу. Но только учти, стоимость дополнительного обмундирования будет вычитаться из твоего жалованья.
— А тут рабам еще и жалованье платят? — удивился Сергей.
— А то как же. И учти, что каждый раб имеет возможность выкупить себя из неволи. Только накопить на выкуп удастся разве что к старости. Не все выживают, — последняя мысль очень понравилась Дорину, и он разулыбался, сияя, словно начищенный доспех.
— Как тут все сложно и запущено, — неожиданно подумал вслух Сергей.
Дорин услышал его.
— Чего ж тут сложного. Все предельно просто. Раб трудится на господина, получает за это жалованье. Из него удерживаются средства на содержание и одежду. Излишки записываются на счет. Когда на нем накопится необходимая для выкупа сумма, раб вправе решить, как ему поступить. Выкупить себя или получить деньги на руки и уйти в город в отпуск. И спустить все нажитое непосильным трудом в Веселых кварталах Вышеграда. Поверь моему опыту, чаще всего люди выбирают последнее.
Вернувшись в барак, Сергей сгрузил полученную одежду на свою койку. Дорин стоял рядом, наблюдая за ним. Одинцов сразу хотел переодеться, но тот его остановил.
— Ты чего это? Сначала иди омойся. Воняет от тебя, словно ты полжизни в отхожей яме просидел, а уж потом можешь новое тряпье на себя напяливать. На вот мыло. Потри себя.
Вот уж Серега никогда не мог подумать, что в Средневековье все такие чистюли, но все же возражать не стал и последовал за Дорином. К тому же помыться с дороги ему и впрямь не мешало. В последний раз банные процедуры он проходил еще в родном мире, если, конечно, не принимать во внимание ночной инцидент с тазиком и мокрым бельем на постоялом дворе.
Смотрящий привел его в душевую залу и оставил. Первое время Одинцов не мог поверить своим глазам. Вот чего-чего, а таких просторных, вполне современных душевых в Средневековье точно водиться не могло. Складывалось впечатление, что он перенесся назад в свой родной мир и забрался в помывочную какого-то спортивного зала. Все в кафеле, разделенные каменными перегородками кабинки. Вот только сами души представляли собой дырку в потолке, заткнутую решетчатой сеткой. С дизайнерами у них тут явно плохо, а вот техническая мысль опережала средневековую непроходимость. Видно, знать всегда жила по высшему уровню.
Серега стянул с себя грязную одежду, бросил ее на пол, чистую аккуратно сложил на скамейке и прошел в кабинку. Стоило ему оказаться под душевой дыркой, как с потолка хлынула ледяная вода. От неожиданности он выскочил назад, поскользнулся и пребольно растянулся на полу. Хорошо хоть не убился насмерть. Но делать нечего. Горячую воду можно ждать до второго пришествия. Да и рабам, скорее всего, она не положена. Раб — лошадка подневольная, должен быть сильным, выносливым и закаленным. Придется закаляться.