– Какая же это оперативная информация, если она на радио просочилась? – недовольно ответил Смелков. – Что у тебя в ведомстве происходит?
– Я разберусь. Это уже не в первый раз, когда кто-то сливает информацию журналистам.
– Игорь, я не понимаю твоего спокойствия. Весь город на ушах стоит из-за этих убитых экологов, я теряю очки в глазах населения, мой рейтинг стремительно падает, потому что все эти разговоры про убийства обрастают слухами. Якобы есть какая-то лаборатория, в которой провели исследования и доказали, что звероферма приносит огромный вред людям. А мэр, то есть я, хочет, чтобы трасса пролегала не с севера, а с юга, потому что у него там финансовые интересы. И на саму звероферму мэру, то есть мне, плевать, но я ею будто бы прикрываюсь, чтобы не допустить строительства трассы с северной стороны. – Смелков, сам того не замечая, начал постепенно повышать голос. – Ты должен – слышишь? – должен в кратчайшие сроки раскрыть эти гребаные убийства и найти мне эту гребаную лабораторию! Потому что до тех пор, пока преступления не раскрыты, журналисты и все прочие будут орать на каждом углу, что я, именно я, а не ты, заинтересован в укрывательстве преступников от возмездия, потому что именно мне выгодно скрыть правду об экологической опасности зверофермы. Не можешь найти убийц – найди хотя бы лабораторию! И мы сами посмотрим, чего они там наисследовали. Я больше чем уверен, что результаты этих исследований можно толковать как угодно, так всегда бывает, и всегда все можно повернуть в нужную сторону. Но народ надо успокоить, Игорь. До выборов осталось три месяца. Ты же сам все понимаешь.
Полковник одним глотком опустошил маленькую чашечку с крепчайшим кофе и поставил ее на блюдце. Смелков так за всю жизнь – а они с Баевым знали друг друга и дружили еще с детского сада – и не привык к тому, что сначала очень крупный и мускулистый, а с годами ставший грузным и оплывшим Игореха умел быть таким точным, аккуратным и неслышным в движениях. Соприкосновение чашки с блюдцем не породило ни единого, даже самого тихого звука.
– Костя, все намного хуже, чем ты думаешь, – негромко произнес полковник. – Поверь мне, мои ребята делают все, что нужно и возможно, чтобы раскрыть эти убийства. Они ночами не спят, они есть-пить не успевают. Но не нашли ни единой зацепки. Ни единой! Никакой информации ни о самих убийствах, ни об этой клятой лаборатории. И если все так, как мы думаем, то речь идет об очень хорошо законспирированной организации. А это, как ты понимаешь, невозможно без очень хорошего финансирования. Значит, у кого-то есть в этом большой и крепкий интерес.