Я встал и закричал:
– Латамер, стой!
Но Латамер обернулся, только подойдя к повозке. Глаза его расширились, он вдруг понял то, что понял я. Стрела пролетела мимо меня и вонзилась ему в грудь. Латамер взвыл, как раненая собака, и упал на землю. Еще мгновение, и он был мертв.
Я с диким криком бросился на Крегана, который все еще скрывался в тени позади нас, и повалил его на землю. Креган потянулся за ножом, что висел у него на поясе, но одной рукой он все еще держал лук, из которого убил Латамера, так что нож я схватил первым. Но тут Мотт схватил меня сзади и отшвырнул лицом в грязь. Креган глубоко вздохнул, поднялся и легко отобрал у меня нож. Думаю, к лучшему. Сам не знаю, что бы я с ним делал, если бы Мотт меня не остановил.
– Убийцы! – прорычал я, сплевывая землю.
Коннер опустился на колени рядом со мной и наклонился так, что я мог видеть его лицо. Голос его звучал невероятно спокойно:
– Латамер был болен, Сейдж. Он не поправился бы, и мне кажется, это был отличный урок для всех вас. Теперь можешь встать и присоединиться к остальным. Или к Латамеру. Выбирай.
Я сжал зубы и свирепо взглянул на Коннера, но в конце концов сказал:
– Кажется, к Латамеру я еще успею. Пожалуй, я останусь.
– Превосходное решение! – Коннер похлопал меня по спине, как старого друга. Он кивнул Мотту, чтобы тот отпустил меня, и добавил: – Я понимаю, это очень неприятно, когда кого-то убивают на ваших глазах. Зато теперь вы поняли, что я не шутил, когда говорит, как все серьезно.
Я сел, и Креган грубо пнул меня ногой в спину. Я, конечно, пнул бы его в ответ, но в тот момент я был слишком растерян и моя реакция была не такой быстрой, как обычно.
– Зарой его поглубже, – велел Коннер Крегану.
Тобиас сидел на бревне, бледный, но совершенно спокойный, зато Роден дышал так, будто за ним только что кто-то гнался. Я, пожалуй, выглядел примерно так же. К тому же как только я сел, Мотт уперся мне в спину коленом.
Мне показалось, что этот отвратительный Коннер улыбался в темноте своими тонкими аристократическими губами.
– Сейдж, ты, кажется, спрашивал, почему нельзя побеседовать после еды. Еды у нас не так много, зато теперь вам больше достанется. – Он перевел взгляд на Тобиаса и Родена. – Ну так как? У вас есть еще вопросы?
4
Мотт положил перед нами свежие фрукты и солонину, но никто, кроме него и Коннера, не притронулся к еде.
– Это ваш последний шанс до утра, – сказал Коннер. – Вы ведь утверждали, что голодны.
Роден покачал головой. Он явно не смог бы проглотить ни крошки. Тобиас вообще был словно каменный, он даже, кажется, не моргал. Как, впрочем, и я.