Роден взглянул на меня, пытаясь понять, не разыгрываю ли я очередной трюк. Но я кивнул ему, чтобы он уходил, и опустил меч. Роден молча встал на ноги и побежал прочь из тоннеля. Его шаги эхом отдавались от сводов, пока он не убежал слишком далеко, так что мы не могли его слышать.
– Корона! – сказал Коннер, глядя в мутную воду.
– Есть шанс, что ее отнесет вместе с телом Крегана к воротам, – предположил Тобиас.
– Она наверняка уже утонула, – возразил Коннер.
– Давайте я попробую достать ее. – Тобиас повернулся ко мне. – Сейдж, когда ты станешь королем, могу я быть твоим слугой?
– Лучше будь моим другом, – сказал я. – Иди найди корону.
Тобиас поклонился и побежал вниз, к реке.
Высоко над нами раздался звон колоколов.
– Началось! – закричал Коннер. – Надо спешить. Нельзя терять ни минуты.
Я пошел вперед, но, судорожно глотнув воздух, упал на колени.
– Вы ранены? – воскликнул Мотт и позвал Коннера.
– Стойте! Я могу помочь ему. – Имоджен не смутило изумление Коннера и Мотта, впервые услышавших, как она говорит. Она продолжала: – Вы двое, обеспечьте проход через кухню и остановите собрание. Я приведу туда Сейджа.
Судя по голосу Коннера, он был в панике:
– Сейдж!
– Идите на собрание. – Я смотрел прямо на Мотта. – Идите сейчас же.
Мотт кивнул и взял Коннера за локоть.
– Сэр, принц Джерон будет на месте вовремя. Пойдемте.
– Я буду вовремя, – пообещал я Коннеру. – Пусть Мотт обеспечит для нас проход через кухню.
Они ушли, а Имоджен опустилась на колени рядом со мной, спросив:
– Ты знал о Родене и Крегане. Откуда?
– Это был их последний шанс сделать Родена принцем.
Она взялась за край своей юбки, собираясь оторвать полоску для перевязки.
– Где ты ранен?
– Нигде. Все хорошо. Правда. – Я улыбнулся и поднял руки, чтобы доказать ей. – Мне просто нужна была причина остаться без Коннера. Думаешь, Мотт уже охраняет для нас кухню?
– Не знаю. Я не понимаю – ты притворился, что ранен?
– Мне нужно идти. Времени осталось мало.
Я встал, но она схватила меня за руку:
– Твоя корона.
– Она мне не нужна.
– Сейдж…
– Ты можешь мне кое-что пообещать, Имоджен?
Она сжала губы, потом проговорила:
– Что именно?
Попросить об этом оказалось труднее, чем я ожидал, но я пересилил себя:
– В следующий раз, когда мы встретимся, все будет иначе. Ты постараешься простить меня?
– Простить за что? За то, что ты станешь принцем? Теперь я понимаю, почему ты это делаешь.
– Нет, не понимаешь. Но поймешь. Если ты сможешь простить меня, ты попытаешься?
Она кивнула. В ее глазах было столько доверия, столько невинности. Она и не представляла, на что соглашается.