«Ничего, — подумал он, — мы здесь не помешаем, да и — почем знать? — может быть, даже будем полезны!»
Тимофей поднялся наверх и сел около люка.
Какое счастье, что, наконец, можно снять ботинки! Он нагнулся и стал развязывать шнурки. Ноги горели и ныли от нестерпимой боли, словно их опустили в кипяток. Тимофей изо всех сил дернул за шнурок. Ботинок скользнул с ноги, упал в люк и исчез в темноте.
Тимофей почувствовал двойное облегчение. Теперь он уже никогда не сможет надеть эти шикарные лимонно-желтые ботинки, предназначенные для испытания крепости нервов. Он снял и второй, послав его вдогонку за первым. На память его оставлять не хотелось…
Несмотря ни на что, Тимофей испытывал в эту минуту настоящее счастье. Он с наслаждением пошевелил отекшими пальцами и тихо рассмеялся. Если бы не счастливая случайность, то он, пожалуй, никогда бы не расстался с ненавистными ботинками.
Но первое ощущение радости быстро прошло. Как быть с Багрецовым? Ведь он еще ничего не знает. Может быть, и не говорить ему ничего до утра, а там видно будет?
Но Дим уже стоял рядом.
— Тим, а Тим, ты что-нибудь понимаешь? — спрашивал он, наклонившись над Бабкиным.
— А ты?
— У меня такое впечатление, что мы движемся, словно по воздуху.
— Да… хорошая дорога…
В открытый люк ворвалась ночная прохлада. Вадим зябко передернул плечами.
— Мне почему-то кажется, что где-то здесь открытое окно, — сказал он, всё еще ничего не понимая. — Ты не чувствуешь?
— Да, здесь холодно. Идем обратно. — Тимофей зевнул, потянулся и добавил: — Спать хочется… Утром всё узнаем.
— Ладно, только останемся здесь. Там душно. Хочешь мой пиджак подстелить? — заботливо предложил Вадим.
Бабкин отказался. Вадим растянулся на полу, подложив руки под голову. Лежать было неудобно, пол и в этом кольцеобразном коридоре оказался гофрированным. Его ребра больно упирались в тело.
— Тим, а Тим! — послышался сонный голос из темноты. — Мне Аня говорила, что ей поручено следить за сигналами этой метеостанции.
— Ну и что из того?
— Поставят кабину на гору, — мечтательно продолжал Багрецов. — Полетят сигналы ее радиостанции в эфир… Аня их будет каждый день слушать… Записывать цифры влажности и давления… Может быть, даже радоваться ясной погоде на пике в горах Алатау, но кто ей скажет, что там погибают запертые в железную коробку техники из Центрального института? Один из них был обыкновенный, а другой… в красивых желтых ботинках.
Бабкин промолчал. Он вспомнил, что девушка, действительно, насмешливо поглядывала на его дурацкие туфли, причем, как ему казалось, это было не совсем вежливо с ее стороны. А Димка тоже хорош! Сам же втравил его в это дело, а теперь издевается. Ну, ничего, посмотрим, что он скажет утром, когда посмотрит в люк. Увидит, какое это Алатау!..