Еще одна клетка стоит прямо на столе. Круглая, со встроенными часами, которые, размеренно тикая, показывают не только время, но и движение небесных тел.
Огромный черный ворон дремлет на шкафу возле полного собрания сочинений Шекспира.
Вокруг стола в центре комнаты зажжено несколько серебряных подсвечников, по три свечи в каждом. На столе видна медленно остывающая чашка чая, полураспущенный алый шарф, частично смотанный в клубок шерсти, фотография покойного часовщика, одинокая игральная карта, разлученная с остальной колодой, и раскрытая книга, испещренная значками, символами и вклеенными клочками бумаги с именами и подписями.
Селия сидит над ней с блокнотом и ручкой, пытаясь разгадать шифр.
Она силится понять ход мыслей Марко, представляет, как он заполнял страницы символами, выводил причудливые сплетения ветвей, опутывающих всю книгу.
Снова и снова перечитывает имена, проверяет, надежно ли закреплены пряди волос, всматривается в каждый знак.
Она занимается этим уже так давно, что может по памяти воспроизвести любую страницу, но ей так и не удается до конца понять, как это все это работает.
Раздается хриплое карканье разбуженного ворона.
– Ты не нравишься Хугину, – произносит Селия, не поднимая головы.
В полумраке комнаты проступает силуэт отца. Свет свечей выхватывает из темноты складки его сюртука и белый воротник рубашки, мерцает в глубине его черных глаз.
– Тебе давно пора завести еще одного, – заявляет он, уставившись на растревоженную птицу. – Назовешь его Мунином, и будет полный набор.
– Мне не нравится жить воспоминаниями, папа, – говорит Селия.
В ответ раздается только нечленораздельное хмыканье.
Селия старается не обращать на него внимания, когда он, наклонившись над ее плечом, разглядывает заполненные чернилами страницы.
– Чушь какая-то, – заявляет он.
– Язык, которым ты не владеешь, не обязательно считать чушью, – говорит Селия, переписывая строчку за строчкой к себе в тетрадь.
– Дурацкая мешанина, чары, заклинания, – фыркает Гектор, переплывая на другую сторону стола, чтобы было удобнее смотреть. – Вполне в духе Александра, все такое сложное и запутанное.
– Однако при должном усердии это может изучить кто угодно. Чего не скажешь о твоих лекциях про то, что я не такая, как все.
– Ты не такая, как все. Ты выше всех этих… – он обводит рукой стопки книг. – Тебе не нужны методы и концепции. Одним своим даром ты можешь достичь куда большего. Вокруг столько неизведанного.
– «Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам», – цитирует Селия.
– Давай обойдемся без Шекспира.