– Меня преследует тень отца. Полагаю, это дает мне право цитировать Гамлета сколько душе угодно. А ведь было время, Просперо, когда Шекспир тебе нравился.
– Ты слишком умна, чтобы заниматься этой ерундой. Я ждал от тебя большего.
– Прости, что не оправдала твоих идиотских ожиданий, папа. Тебе что, кроме меня некому докучать?
– В моем нынешнем виде мне трудно найти собеседника. Александр, как обычно, такой скучный, что скулы сводит. Чандреш был забавным, но мальчишка так поработал над его памятью, что я мог бы с равным успехом болтать с самим собой. Впрочем, для разнообразия и это сгодится.
– Ты беседуешь с Чандрешем? – поднимает голову Селия.
– Иногда, – говорит Гектор, разглядывая часы в клетке.
– Это ты сказал ему, что Александр будет в цирке в ту ночь. Ты послал его туда.
– Я кое-что шепнул ему на ушко. Пьяницы такие сговорчивые. И никогда не откажутся поболтать с привидением.
– Кому как не тебе знать, что он не мог причинить Александру вреда, – говорит Селия. Он пропускает ее упрек мимо ушей. Впрочем, она с его упреками поступает так же.
– Я подумал, что получить нож в спину покажется ему забавным. Этот мальчишка, его ученик, сам мечтал об этом, да так сильно, что в голове Чандреша эта мысль поселилась и без моего участия. Еще бы, жить подле такого источника ярости столько лет. От меня только и потребовалось, что направить его в нужную сторону.
– Ты же говорил, что есть правило невмешательства, – замечает Селия, откладывая ручку.
– Речь о невмешательстве в то, что делаешь ты или твой противник, – поясняет отец. – Во все остальное я могу вмешиваться сколько захочу.
– Из-за тебя погиб Фридрих!
– Он не единственный часовщик на земле, – отмахивается Гектор. – Когда понадобятся новые часики, найдешь себе другого.
Дрожащими руками Селия хватает том Шекспира и запускает им в отца. «Как вам это понравится» пролетает сквозь его бесплотный силуэт и, ударившись о стену, падает на пол. Ворон топорщит перья и разражается карканьем.
Прутья птичьих клеток и клетки-часов гнутся. По стеклу рамки с фотографией бежит трещина.
– Убирайся вон, – шипит Селия сквозь стиснутые зубы, пытаясь взять себя в руки.
– Ты не можешь вечно меня избегать, – возражает он.
Селия впивается взглядом в пламя свечи, пытаясь сосредоточиться.
– Думаешь, тебя что-то связывает с этими людьми? – не унимается Гектор. – Думаешь, ты что-то для них значишь? Они все равно рано или поздно сдохнут. Твои эмоции делают тебя слабее.
– Ты жалкий трус, – говорит Селия. – Вы оба трусы. Вы боретесь друг с другом через посредников, потому что у вас не хватает духу сойтись в открытом поединке. Боитесь, что проиграете, и будет некого винить, кроме самих себя.