Нужно столько всего удерживать в равновесии, пытаясь восстановить разорванные связи.
Сдаться было бы так просто.
Куда проще было бы сдаться.
И куда безболезненнее.
Она сопротивляется искушению, бунтуя против боли и хаоса. Старается взять себя в руки и вернуться в реальность.
Для этого нужно подумать о чем-то очень знакомом, вспоминает она. Сосредоточиться на конкретном месте.
Медленно, мучительно медленно она собирает себя по крупицам – до тех пор пока не оказывается в собственном шатре, посреди арены, в окружении двух рядов пустующих кресел.
Она чувствует непривычную легкость. Опустошенность. Небольшое головокружение.
Но все-таки она жива. Она не стала призраком. Сердце бьется в ее груди – учащенно, но уверенно. Даже ощущения от надетого на ней платья прежние, разве что ткань больше не мокрая от дождя.
Селия делает пируэт на месте, и подол послушно приподнимается, кружась вихрем вокруг ее ног.
Все еще не решаясь поверить в успех, она постепенно приходит в себя. Головокружение сходит на нет.
И тут она замечает, что все вокруг стало прозрачным. Стулья, люстра над головой, даже полоски на стенах шатра кажутся бесплотными.
И она одна.
Для Марко мгновение взрыва длится гораздо дольше.
Пока он, превозмогая боль, прижимает Селию к груди, ему кажется, что они навечно брошены в это яркое, испепеляющее горнило.
А потом она исчезает.
И с ней исчезает все остальное. Дождь. Огонь. Земля под ногами.
Перед его глазами мелькают тени и свет; непроглядную тьму сменяет ослепительное сияние, чтобы тут же вновь раствориться в черноте. И так без конца.
Цирк вокруг Селии становится податливым и подвижным, словно напущенное Марко наваждение.
Она мысленно представляет, где хочет очутиться, и вот она уже там. Ей самой трудно разобраться, то ли она перемещается внутри цирка, то ли перемещает цирк вокруг себя.
В Ледяном саду царят тишина и покой; ничего, кроме холодной белизны, куда ни кинь взгляд.
В Зеркальной комнате изредка мелькает отражение ее лица, чаще – бледная тень платья или развевающихся за спиной лент.
Временами ей кажется, что она видит Марко – край сюртука, белый воротник рубашки, – но уверенности в этом нет.
Большинство зеркал, заключенных в узорчатые рамы, отражают лишь пустоту.
Туман в Зверинце медленно рассеивается, пока она бродит по нему, но внутри нет ничего, кроме бумаги.
Гладкая поверхность Озера слез выглядит так, словно застыла, и Селии не удается взять в руку камешек, чтобы бросить в воду. Зажечь свечу на Дереве желаний тоже не получается, хотя другие свечи, уже висящие на его ветвях, продолжают гореть.