Наша башня оказалась шестнадцатой и выглядела роскошнее остальных. Состояло строение из полупрозрачных башенок, различного калибра, стеклянных эстакад, позолоченных арок и прочих прибамбасов, родившихся в голове обезумевшего архитектора, совершенно не стеснённого в средствах. Держалось всё это на узеньком стебле, противореча всем законам физики. Как, впрочем, и само существование всего этого острова.
Я ещё раз осмотрелся. Где-то там, внизу, за пределами круга, очерченного границей города, медленно уплывала назад поверхность земли. Там застыла среди трав Наташа и ветер играет её изумрудными прядями. Там догорает небольшая пограничная деревушка и дым медленно рассеивается в голубом небе.
Внезапно, сквозь изрядно побледневший столб дыма, я заметил совершенно непонятную вещь: небольшое пятно, кроваво-красного цвета, выглядевшее словно рана в теле неба.
Какой-то определённой формы пятно не имело, всё время пульсируя и выбрасывая протуберанцы. Амёбу – вот кого оно мне напоминало.
Изучая странное явления, я несколько отвлёкся от всего остального. И пришёл в себя, лишь услышав голос Ильи.
– Красиво, чёрт побери, – сказал он, с лёгким звоном в голосе.
Его горящие глаза буквально пожирали открывшийся перед нами вид. Я посмотрел на девушек. На их лицах замерла скука и хорошо скрываемое нетерпение. Встретившись со мной взглядом обе недоумённо пожали плечами. Честно говоря, я тоже не понимал, в чём, собственно заключается красота, поэтому пожал плечами в ответ.
– А в Калверстоуне вид, с главной башни, не столь красив? – поинтересовался наш проводник, неотрывно глядя на наши лица широко открытыми глазами.
Я изобразил на лице королеву всех ледяных улыбок и повернулся к нашему соглядатаю.
– Если даже и так, – угрожающе прошипел я сквозь зубы, – то не тебе об этом спрашивать. Делай своё дело и помалкивай.
– Прошу милостивых господ простить дерзость ничтожного слуги, забывшего, кто он есть, – на физиономии этого засранца я не видел ни капли стыда, а лишь выражение человека, выполняющего, до чёртиков надоевшую, работу, – но если господа уже насладились видами, прошу их следовать за жалким слугой.
Говнюк.
– Господа насладились, – сказал я, специально для Ильи, двинувшись следом за нашим Сусаниным, – впредь будешь открывать рот, если кто-то тебя о чём-то спросит. Уразумел?
Шпион остановился, обернулся и отвесил такой низкий поклон, что он выглядел бы, как издевательство (чем он собственно и являлся) если бы не серьёзное выражение лица. Вот засранец!
– Понял, господин.
Мы прошлись по мостику, прозрачному до такой степени, что казалось, будто мы идём по воздуху. Далеко внизу, под нашими ногами, качались верхушки исполинских деревьев, видимо каких-то местных секвой. От этого я чувствовал себя не в своей тарелке.