Швейцар улыбнулся, узнав бывшую машину хозяина, и взял под козырек, когда из-за руля выскользнула элегантно одетая дама. Он всегда с особой тщательностью придерживал перед Ангелиной дверь и провожал до входа в зал, памятуя о том, как в первый вечер своего появления здесь она подвернула ногу, сломала каблук и живописно растянулась в холле, усыпав весь пол лепестками желтых хризантем. Но видно эта дама не желала учиться на собственных ошибках: она снова хромала, передвигаясь на острых шпильках.
Анатолий взял свою спутницу под руку, помог подняться по ступеням и вместе со швейцаром провел ее до самого столика, оберегая, как драгоценную фарфоровую статуэтку.
— А почему стол до сих пор не накрыли? — рассердился хозяин на нерадивых работников.
Но девушки-официантки не боялись его напускной сердитости. Их хозяин был добрым человеком и гневался редко — как правило, когда сильно хотел есть.
— Сию секунду, — с поклоном ответили две улыбчивые красотки в одинаковых черных париках и максимально укороченных кимоно. — Уже несем. Мы два раза стол накрывали, а еда-то стынет…
Польщенный их угодливостью, Голубев вальяжно развалился в кресле и гордым взором окинул компанию. Толик хихикнул и отвернулся, Лина сделала вид, что ее очень заинтересовал витиеватый восточный орнамент на скатерти, только Катя нахмурила брови и показала мужу сжатый кулак.
— Хоть раз поешь спокойно, без показухи и демонстрации власти над своими вышколенными гейшами, — посоветовала она.
— Если б я был султан, я б имел трех жен, — Анатолий подразнил друга.
— Ты и одну-то поиметь не можешь! — обиделся на него Илья.
— Один-ноль в пользу Ильи, — констатировала Ангелина, постучав вилкой по краю пустого бокала.
— Намек понял, — спохватился Толик, откупоривая для дам сливовое вино.
— Нет, нет, — категорически отказалась Ангелина, накрывая рюмку ладонью. — Мы с Катюхой с коньяка начали, им и продолжим. К тому же я хочу сохранить ясность мыслей, а сливовое вино расслабляет и делает меня покладистой и покорной, как восточную женщину.
— Разве это так плохо? — лукаво блеснул глазами ее жених.
— Когда как, — последовал уклончивый ответ.
— А зачем тебе вдруг понадобилась ясность мыслей?
— «Во всем мне хочется дойти до самой сути».
— Неужели такой хорошенькой женщине, да еще наряженной в роскошное вечернее платье пристало говорить о серьезных вещах, цитировать классиков… — Голубев щелкнул пальцами, подзывая официантку. — Подогрей нам с Анатолием сакэ, а то оно остыло. И принеси бутылку лучшего коньяка для наших прекрасных дам.
— Коньяк тоже подогреть?