В сумке что-то зазвякало…
— Итак, — зловеще спокойным тоном начал Будённый, — с кем я имею удовольствие разговаривать? Надо полагать, не с Мельниченко?
— Нет, Мельниченко наши захватили в плен, вместе с его отцом-комиссаром. А я дочь казака-офицера Ивана Григорьева из хутора Яблонного, которое сожгла твоя банда, — просто ответила девушка, решив выдержать испытание до конца.
Будённый кивнул:
— Ивана Григорьева?.. Ты его дочь?.. Это хорошо. Хорошо, что ты не отпираешься. Если и дальше все пойдет также гладко, может случиться, что мы даже договоримся с тобой. Итак, ты проникнула в мой штаб. А знаешь ли ты, что ждет тебя за шпионаж?.. Знаешь?
— Пытка и смерть, — спокойно ответила Катя.
— Правильно. Ты не ошиблась, маленькая гадюка. — Буденный зло улыбнулся. — У нашего одноглазого товарища давно уже не было такой интересной работы.
Катя невольно глянула на палача. Отвратительно ухмыляясь, этот одноглазый зверь сидел на корточках и корявыми, как клешни, руками рылся в кожаной сумке. Его сверлящий глаз тускло поблескивал. У Кати все перевернулось внутри. Но она сразу же взяла себя в руки и отвернулась к стене.
— Ну, так вот, девчонка, — снова заговорил Буденный, хватая Катю за волосы и поворачивая лицом к себе. — Если ты хочешь, чтобы тебя расстреляли сразу же, без мучений и неприятностей, сообщи нам сейчас, куда делись украденные тобой бумаги и та девка, которая была вместе с тобой.
— Как? — воскликнула Катя. — Маша спаслась?!
По лицу у Кати прошла радостная, счастливая улыбка, которую она и не пыталась скрыть. Маша жива, она на свободе!..
Будённый нахмурился и задрожал. Эта девчонка улыбается! Она его не боится! Командарм сжал кулаки от ярости:
— Отвечай, тварь! Отвечай, сука, иначе из твоей спины вырежут кожу для моих сапог!
— А что тут отвечать! — воскликнула девушка спокойно и почти весело. За бумаги свои можешь не беспокоиться. Они в надежных руках, а где теперь Маша, спроси у генерала Деникина…
Будённый позеленел.
— А… так ты еще насмехашься, змеюка паршивая! Эй, одноглазый, поучи эту дрянь, как надо отвечать красному командарму… Только смотри не зарежь насмерть, а то самого прикажу к стенке поставить.
— Слушаюсь, товарищ командарм. Тянуть буду по одной ниточке, осторожно.
Привычным движением палач подхватил Катю и, положив на скамью, захлестнул широкими тугими ремнями. Потом, не торопясь, вынул из своей жуткой сумки остро наточенный блестящий клинок странно изогнутой формы.
— От этой штуки и не такие сучки выли, — бормотал палач, хватая девушку за кисть руки.
Катя закрыла глаза…