Крэмптон не мог вновь пережить те события: ни как отпевали в церкви, ни как кремировали. Он не помнил ни того ни другого. Вместо этого перед глазами стояла путаница из каких-то лиц – сочувствующих, озабоченных и откровенно встревоженных; они появлялись из темноты, увеличиваясь в размерах, искаженные и гротескные. И снова возникло это ужасное лицо. Он сидел на диване, на этот раз с сержантом Джарвудом и молодым парнем в форме, который выглядел не старше, чем один из его хористов, и молчал весь допрос.
– Вот вы возвратились домой после того, как навещали своих прихожан. Сразу после пяти, по вашим словам. И что именно вы сделали, сэр?
– Я уже объяснял, сержант. Поднялся в спальню посмотреть, спит ли моя жена.
– Когда вы открыли дверь, лампа была включена?
– Нет, выключена. Шторы были почти полностью задернуты, и комната была в полутьме.
– Вы приближались к телу?
– Я уже объяснял, сержант. Я просто заглянул, увидел, что жена еще в кровати, и предположил, что она спит.
– А спать она пошла… напомните, когда это случилось?
– В обед. Где-то около половины первого. Она сказала, что не голодна и хочет пойти прилечь.
– А вам не показалось странным, что она проспала больше пяти часов?
– Нет, не показалось. Она говорила, что устала. Моя жена часто спала днем.
– А вам не пришло в голову, что ей нездоровится? Не пришло в голову подойти к кровати и посмотреть, все ли с ней в порядке? Не подумали, что ей, возможно, нужен доктор?
– Я уже объяснял – и устал это повторять, – я думал, что она спит.
– Вы заметили на столике две бутылки, вино и растворимый аспирин?
– Бутылку вина я видел. И предположил, что жена пила.
– Она взяла вино, когда поднималась наверх?
– Нет. Наверное, она спустилась за ним, когда я уже ушел из дома.
– И взяла его с собой в кровать?
– Видимо, так. В доме ведь больше никого не было. Конечно, она взяла его с собой в кровать. А как еще бутылка могла оказаться на столике?
– В этом-то и проблема, сэр. Понимаете, на бутылке нет никаких отпечатков. Вы можете это как-то объяснить?
– Естественно, не могу. Подозреваю, что она их стерла. Под подушкой лежал платок.
– Который вы смогли разглядеть, хотя не смогли увидеть перевернутый флакон?
– Я увидел его позже, когда нашел тело.
Расспросы на этом не закончились. Джарвуд возвращался снова и снова, иногда с молодым констеблем в форме, иногда один. Крэмптона бросало в дрожь от любого звонка в дверь, и он едва мог заставить себя выглянуть в окно, если видел, как по тропинке к дому решительно направляется фигура в сером пальто. Вопросы всегда были одни и те же, а ответы перестали убеждать даже его самого.