– В самом деле? – спрашивает он, возвращаясь к своему извечному вопросу.
– Думаю, да.
Он прижимается щекой к изгибу моей шеи.
– Ни о чем не хочешь поговорить?
Я отрицательно качаю головой.
– Не-а. Я просто хочу стоять здесь всю ночь.
Солнце еще не село, но уже собирается. Я разорачиваюсь, оставляя океан позади себя, а вместе с ним и все, что так долго преследовало меня. Коул оборачивает руки вокруг моей поясницы и притягивает меня настолько близко, что мы соприкасаемся бедрами и плечами. Я становлюсь на носочки, переплетая пальцы у него за головой, у основания шеи, и притягиваю его к себе.
Я не знаю, что делать с Эриком. Я больше не знаю, что имеет смысл, чего я хочу. Я целую Коула, сильнее, глубже, и он отвечает тем же, обнимая меня. Он прижимается ко мне, пока я не упираюсь в перила нашим общим весом. Я никогда не чувствовала себя такой жаждущей, такой живой, такой отчаянно пытающейся найти все, что боялась искать.
Опять же, Коул первым отстраняется, отступая настолько, чтобы мне пришлось подойти, если бы я захотела поцеловать его снова. Легкая дрожь проходит сквозь него, прежде чем он делает глубокий вдох и смотрит на меня, желание горит в его глазах, даже когда он пытается обуздать его. В конце концов, мое сердцебиение восстанавливается, и я прекращаю задыхаться, снова обретая над собой контроль, и отвожу взгляд в сторону, быстро моргаю, пытаясь сфокусироваться на деревьях.
– Я…
Я не знаю, что собиралась сказать. Но пока я стою там, в поисках слов, что-то меняется. Я моргаю несколько раз, пытаясь выяснить, что. Словно меня облили холодной водой.
Я разворачиваюсь и тогда понимаю: солнце скрылось за горизонтом. Не осталось ни одного солнечного луча, только ярко-оранжевые облака с прожилками фиолетового. Что–то знакомое проходит сквозь меня, и я резко делаю большой шаг в сторону от Коула.
Расстояние равносильно разрушению.
– Я должна идти, – говорю я, отказываясь снова приближаться к нему.
Коул не смотрит мне в глаза. Его напряженно мрачный взгляд устремлен на океан. И на какое-то мгновение мне кажется, что я смогла бы рассказать ему обо всем. Мне хочется доверить ему все тайны; он единственный, кто никогда не судил меня.
Но он делал бы это, если бы узнал правду. Нежный, теплый взгляд, которым он смотрит на меня, никогда не появился бы снова, если бы он узнал, что на самом деле произошло со Стивеном.
Мой собственный отец исчез, как только узнал правду. Почему Коул не сделал бы то же самое?
Он медленно сглатывает, слабый изгиб его кадыка подскакивает.
– Мне хочется, чтобы ты открылась мне. Я просто хочу узнать тебя. – Он подходит ко мне, поднимая мой подбородок. – Я хочу, чтобы ты позволила стенам опуститься. Лишь для меня.