Я смотрю вниз, пытаясь скрыть печаль, нарастающую во мне. Но он поднимает мой подбородок немного выше, поэтому у меня не получается уклониться от его взгляда.
– Ты можешь мне верить, – говорит он.
– Я знаю, – шепчу я, печаль и страх растекаются во мне. Я собираюсь потерять его, прежде чем успела обрести. Теперь я понимаю это. Быть с ним явно не достаточно, чтобы преодолеть зов океана. И я никогда не смогу рассказать ему правду, что означает, наши с ним отношения долго не продлятся. Впервые я начинаю задаваться вопросом, прав ли Эрик.
– Ты действительно мне очень нравишься. Ты же знаешь это, правда? – говорит он.
Я заставляю себя встретиться с ним взглядом, но это длится лишь мгновение, прежде чем я отвожу глаза в сторону, поскольку не могу вынести то, что вижу в его взгляде. Я собираюсь сделать ему больно. Уже делаю.
Я отхожу от него; то, что осталось от моего сердца, застывает, словно кусок льда в груди. Оно опускается в живот, затем к коленям, больше похожее на скалу, чем на сердце. Я никогда не должна была делать этого. Подпускать его к себе. Позволять ему поверить, что у нас может что-то получиться. Это было жестоко. Глупо. Опасно.
Я не могу лгать ему вечно.
Я отступаю назад к двери. Той самой двери, у которой я стояла в тот вечер со Стивеном, когда звала его поплавать. Может быть, это мое наказание за тот случай.
– Мне очень жаль, – говорю я, хотя и не уверена, что это прозвучало достаточно громко, чтобы он услышал меня. – Я знаю, что ты сбит с толку. Я... Боже, я не знаю. Но мне очень жаль.
Затем я разворачиваюсь и бросаюсь к двери, спускаюсь по ступенькам, тем самым ступенькам, что и той ночью за руку со Стивеном.
Но сегодня все по-другому.
Сегодня я знаю, что может случиться, и знаю, почему ухожу.
Я ухожу, чтобы спасти его.
Словно он знал, что должен прийти к озеру. Не понимаю, как и почему, но он стоит под моим деревом. Эрик. Как он застал меня здесь? Неужели он гнал сюда, так же сильно выжав педаль газа, как и я?
Он молча стоит в тени, и я подхожу и толкаю его.
Сильно.
Несмотря на то, что Эрик весит больше, чем я, по крайней мере, килограмм на тридцать или тридцать пять, он отлетает назад и падает на мокрый берег озера. Я иду вперед, не останавливаясь до тех пор, пока не оказываюсь над ним, ногами на уровне его бедер.
– Почему ты должен быть прав?
Я выплевываю слова так зло, что сама удивляюсь этому.
Но потом я вижу выражение его лица и понимаю, что все это не его вина. Ему больно так же, как и мне. Он пожимает плечами, все еще лежа в грязи, в то время как отворачивается от меня.