Тогда, на мгновение, Гермиона почувствовала что-то еще. В этих глазах, словно затянутых тучами.
«И что? Какого лешего ты думаешь, это было, ты, глупая девчонка?
Это было торжество. И больше ничего. Триумф. И как ты не догадалась, к чему все идет»?..
― Грейнджер.
Она дернулась, потом пошла быстрее.
― Грейнджер, не беги. Нам надо поговорить.
Ей не о чем с ним разговаривать. Нечего сказать.
И, слава Мерлину, они почти у кабинета. Почти пришли.
Даже если она боится того, что ждет за этой дверью, едва ли не больше, чем настырного голоса за спиной.
― Грейнджер, ты, тупая сука. Просто притормози, а?
Гермиона сжала кулаки.
Но, если честно. Она почти смеялась над собой. Теперь она вряд ли может не согласиться с титулом тупой суки, не правда ли?
Это она и есть. В точности.
Полная идиотка. Вообще дважды взглянуть в его сторону.
Вдруг он заступил ей дорогу. Злобно уставился на нее.
Но она посмотрела мимо него и поняла. Это бесполезно. Слишком поздно. Потому что дверь в кабинет Дамблдора — прямо за его спиной. И у него нет времени на то, чтобы сказать еще что-нибудь. Завязывать внутренности в узлы новыми откровениями или оскорблениями.
Она войдет в эту дверь. Разделается с этим. И продолжит избегать всего, что хоть как-то связано с ублюдком.
― Я захожу, Малфой, ― она нахмурилась, вызывающе наклонив голову. ― И, полагаю, мы быстрее сдвинемся с мертвой точки, если ты тоже войдешь.
― Сначала нам надо поговорить.
― Мне тебе нечего сказать.
Гермиона обошла его, с колотящимся сердцем, поднесла кулак к двери и громко стукнула три раза.
Она выдохнула, потому что… да… очевидно, неважно, как она напугана тем, что может сказать профессор, — все, что предотвращало столкновение с Драко, было благословением.
― Войдите, пожалуйста.
Но тут. Во рту у Гермионы пересохло.
И все «что-бы-это-значило» нахлынули на нее мощным, все сметающим потоком.
― Спасибо, что смогли придти без предварительной договоренности, мисс Грейнджер, мистер Малфой. ― Дамблдор по очереди кивнул обоим. ― Надеюсь, для вас еще не слишком поздно, ибо у меня есть неуместное пристрастие к импровизированным совещаниям.
«У старика много к чему неуместное пристрастие, — отметил Драко, стараясь не сверлить директора фирменным злобным взглядом. — Например, к существованию».
Он покосился на Гермиону. Она так вцепилась в подлокотники, что, казалось, ногти вот-вот выгнутся назад и сломаются.
И поделом ― за то, что все выходные была такой упрямой сукой и не дала ему ни малейшей возможности объясниться.
«Я знаю, что тебе плохо, Грейнджер, и изо всех сил стараюсь не обращать на это внимания.