Она двигалась вместе со мной, откликаясь на каждый толчок, словно от этого зависела ее жизнь.
— Я буду трахать тебя до тех пор, пока ты снова не кончишь!
И я так и делал.
Брианна принимала все — каждое жесткое движение моего члена в ее сладкой пещере, каждый звук наших бьющихся друг о друга тел, приближающий нас к кульминации. Я склонился над ее лицом, удерживая ее взгляд, безраздельно владея ее телом. Я видел только ее. Я чувствовал только ее. Я слышал только ее.
Она напряглась глубоко внутри и закатила глаза, приоткрыв губы. Я завладел и этим. Я накрыл ее рот своими губами и засунул туда язык. Я поглотил ее крики, когда она начала кончать и наградил ее своими собственными, когда наслаждение ударило меня по яйцам. Это было непередаваемо — взрыв чего-то неописуемого, приятного, невыразимого потряс мой член. Мне оставалось лишь быть в ней и держать ритм, пока мой собственный оргазм отправил меня в небытие.
Я замедлился и остановился, просто оставаясь внутри нее, все еще ощущая пульсацию. Я хотел никогда не покидать то место, где я находился. Как бы я смог?
Время застыло, и мы снова начали дышать. Простейшее дело — потреблять кислород — стало всепоглощающим. Я чувствовал, как бьется ее сердце под моей грудью и как последние маленькие спазмы ее удовольствия еще пульсируют вокруг моего члена. Все это было так чертовски хорошо.
Когда я смог оторваться от ее кожи, то поднялся, опираясь на руки и заглядывая ей в лицо, чтобы удостовериться, что все хорошо. Я боялся того, что мог увидеть. В последний раз, когда мы были вместе так, как сейчас, случились очень плохие вещи. Она сказала мне слезть с нее и ушла.
— Я люблю тебя, — прошептал я еле слышно в нескольких сантиметрах от ее лица, глядя, как ее глаза сначала засветились от радости, а потом увлажнились. Она заплакала.
Не совсем та реакция, на которую я надеялся. Я отодвинулся от нее и почувствовал поток влаги между нами. Но Брианна снова удивила меня. Вместо того, чтобы отдалиться, она зарылась у меня на груди и тихо плакала. Она плакала, но не пыталась уйти от меня. Она просто искала комфорта. Я осознал, что никогда не смогу до конца понять женщин.
— Скажи мне, что все будет хорошо... даже если не будет... — она всхлипнула.
— Так и будет, детка, я уверен в этом, — я так сильно хотел выкурить свои «Джарум», что даже чувствовал их вкус во рту. Но вместо этого я обнимал ее и гладил ее локоны, ощущая под пальцами шелк ее волос, не останавливаясь, пока она не успокоилась.
— Почему? — спросила она через некоторое время.
— Что почему? — я поцеловал ее в лоб.