Она бросилась на песок.
— Твоя беда в том, что ты никак не научишься правильно дышать.
— Мой отец мне именно это и твердит.
Она села.
— Дай мне два дня, — сказал Чарльз. — Потом автостопом быстро доберемся до места.
— Я обещала Ливи. Кроме того, в этом городе полно туристов. Я сыта по горло. А в Оахаке будет выставка редиса. Я хочу на нее посмотреть.
— Редиски и грибы. Овощной маршрут…
Она не засмеялась.
— Что такого важного в этом сумасшедшем сафари? Ты ведь даже не любишь своего отца.
— Я дал ему слово, что поеду.
— А что насчет того слова, которое он дал тебе? Он сам хоть раз был с тобой по-настоящему честен?
— Это ничего не меняет.
— Ох уж эти отцы, — сказала она. — Наверное, Мороз прав — он как-то сказал, что, если бы его отец не умер к тому времени, как ему исполнилось двадцать один, он бы его убил.
— Это все пьяная болтовня.
— Может быть. И тем не менее, ты своему отцу ничего не должен.
Чарльз почувствовал, что устал. Он не хотел думать о Тео, но был вынужден это делать. Он не знал, чего именно он хочет от Тео. И от себя самого. Возможно ли еще сейчас восстановить хорошие отношения с Тео? С обоими родителями? Есть ли на самом деле что-либо, ради чего стоило сохранить свою семью? У него был только один ответ: он должен попытаться. И если из этого ничего не получится, — что ж, пусть так, но это будет не его вина. Это будет их вина.
— У тебя с ним ничего не получится, — сказала Беки.
— Может и так. Но они просто не понимают, где мы живем. Как мы чувствуем. Может, если я попробую…
— И думать забудь. Это просто бесполезно. Пробовать можем мы, а для них это все давно позади. Правда, Чарльз, не стоит ничего и затевать.
— Может быть, у нас то же самое будет с нашими детьми?
— Мы другие.
— Ты думаешь, все взрослые одинаковы?
— Как будто отлитые из одной формы, приятель.
— Пол Форман не похож на Тео.
— Никогда не верь никому старше тридцати.
— А что случится, когда нам будет по тридцать?
— Никогда не верь никому старше сорока.
Оба рассмеялись, и Чарльз обнял Беки.
— Мы хорошие, — агрессивно сообщила она ему. — Мы хорошие. Запомни это.
— И Мороз, рассуждающий о том, как он замочил бы своего папашку, тоже?
— Может быть, в этом тоже есть свой смысл. Может, дети действительно должны избавляться от стариков, захватить власть, деньги, все такое. Родители ничегошеньки не смыслят в жизни. Они считают, что сегодня — это еще вчера. Ты думаешь, меня волнует Великая Депрессия? Мой старик только об этом и мог говорить — как все было, когда он был молодым. К дьяволу все это! Я живу сейчас!
Чарльзу казалось, что он переживает какое-то таинственное приключение, участвует в некоем сюрреалистическом путешествии, в котором все не такое, каким кажется, где нет постоянной истории. Он захотел вспомнить, на что была похожа жизнь, когда он был еще маленьким, когда его родители только что поженились. Тео и Джулия, должно быть, любили друг друга тогда, должно быть, любили его. Что пошло не так потом?