«Когда “Любовь, любовь” будет в прокате, когда она будет иметь успех, когда он, Бристол, станет знаменитым, — никаких больше неизвестных красоток, готовых на все, чтобы получить крошечную роль. Дешевки, прощайте навсегда. Только самое лучшее: звезды, дебютантки, высшее общество. Как Саманта…»
Он придал своему лицу выражение, которое должно было означать любезность и приятность.
— Никогда раньше не видели, как снимается кино, мисс Мур?
Она посмотрела на него сверху вниз. Взгляд ей удался.
— Мистер Бристол. Моим третьим мужем был Дэнни Марти. Тот самый Дэнни Марти. Дэнни Марти, кинозвезда…
— Конечно, — сказал он. «Эти Саманты Мур всего света думают, что у них вместо дерьма розы. В задницу все это. Да, точно, в задницу!»
— Это просто маленькая шутка, — добавил он.
— Я сама снялась в пяти крупных картинах.
«”Крупных”, — подумал Бристол. — Пяти паршивеньких киношках. Пара песен, загодя отснятый материал для другого фильма из чужого архива, никому не известные актеришки — все это слеплено всего за несколько недель в каком-нибудь заброшенном павильоне. Сдали его внаем киношникам, чтобы снизить ставку налога…»
Вслух он произнес другое:
— Я видел все ваши фильмы. И всегда считал, что вы великая актриса.
— Мистер Бристол, эти фильмы были жалкой стряпней, приготовленной жадным коротышкой. Моя игра в них, если охарактеризовать ее с достаточной долей снисходительности, была совершенно неумелой. К счастью, я поняла, что мое будущее находится на другом поприще.
— Как скажете. Тем не менее, я рад, что вы будете участвовать в моей картине.
— Мистер Форман сделал мою роль чрезвычайно привлекательной — символ красоты и падения. Какая женщина способна противиться такому? И я буду играть перед камерой, то появляясь, то исчезая… как изысканно! У меня страсть к противоречиям.
Не слушая ее, Бристол согласно кивал головой. «То, что нравится ей, понравится и мне.»
Бристол снова повернулся к бассейну. Шелли по пояс выпрыгнула из воды, грудь ее блестела, руки были раскинуты в стороны… она упала на спину и скрылась под водой.
«Она хорошо плавает, — напомнил себе Бристол. — Что за шанс! А если бы нет… О, Господи, у меня просто задница тряслась вчера от страха. Вода всегда внушала мне страх. Черт меня дернул выйти в море на этом паршивом крошечном суденышке. Один в океане. Могло случиться все, что угодно. Одна большая волна, и прощай, Харри Бристол.»
«Черт побери! Разве я виноват, что плохо плаваю? Ну кинулся бы я за ней, ну повис бы в конце концов у нее на шее… Какой смысл был бы в том, что они оба утонули?»