Рядом с «Жареными цыплятами из Кентукки» полковника Сандерса расположился небольшой кафетерий. Шелли прошла в отдельную кабинку, заказала кофе и заставила себя проглотить несколько тостов с маслом. Почувствовав прилив сил, она покинула кафетерий. Очутившись на улице, Шелли взяла такси и дала адрес гостиницы Морри. Его в номере не было. Она стала ждать его в вестибюле. Морри появился только через час. Он был бледен, глаза смотрели равнодушно, лицо заросло щетиной. Не сказав ни слова, он прошел мимо нее. Шелли последовала за ним.
Закрыв дверь номера, Карлсон снял пиджак. Шелли задохнулась:
— Боже мой, Морри, что случилось? — Вся правая сторона его рубашки была пропитана кровью.
Не ответив, он начал возиться с пуговицами сорочки. Но пальцы его не слушались.
— Давай, я тебе помогу, — предложила Шелли. Она быстро и ловко расстегнула пуговицы, осторожно освободила Морри от рубашки. Глубокая, почти шесть дюймов длиной, вертикальная полоса на его правом боку была покрыта свежей, запекшейся кровью.
— Ты был у врача? — спросила Шелли, сама удивляясь своему самообладанию и хладнокровию.
— Никаких врачей.
— Садись. — Он повиновался. — Я принесу воды.
В ванной она намочила полотенце теплой водой и вернулась в комнату. Действуя медленно, но уверенно, она очистила рану от подсохшей кровяной корки.
— Рана еще кровоточит, — сказала она.
— Я в порядке.
— Тебе повезло. Кость не задета.
— Никто еще не умирал от такого пореза.
— О, да ты крутой мужик. Ножевая рана для тебя пустяки.
Морри поднялся на ноги и пошел в спальню, встал перед зеркалом.
— Но не для меня, — крикнула она ему вдогонку, потом последовала за ним.
Шелли в первый раз увидела его перекрученное тело; правое плечо торчало под совершенно немыслимым углом. Он выглядел худым, не таким сильным, как она думала. Морри обернулся, держа в руках катушку с пластырем и несколько упаковок бинтов.
— Я все сделаю, — сказала Шелли.
Он протянул ей пластырь и бинты. Она стянула края раны вместе, потом приложила к ним бинт и туго закрепила его при помощи пластыря. Отступив на шаг, Шелли оценивающе оглядела свою работу.
— Я по-прежнему считаю, что тебе следует показаться врачу.
— Ты хорошо поработала. Я выживу.
— Чертов дурак, — произнесла она нежно.
— Возможно. Я собираюсь побриться. Почему бы тебе не поговорить со мной за этим занятием?
Шелли уселась на туалетный столик и стала наблюдать за его приготовлениями.
— Я плохо помню своего отца, — сказала она, — но я помню, как он брился. Он использовал опасную бритву, и я всегда удивлялась, как он может водить этим ножом по щекам и не пораниться при этом.