Он снова вернулся к своей прежней работе — телевизионной рекламе. «Чтобы не отказываться от ставшего уже привычным… и такого дорогостоящего!.. богемного образа жизни», — сказал он себе тогда.
Потом был «Самый последний мужчина». Один из актеров, знакомый Формана, решил заняться производством фильмов. Выбрал какой-то малоизвестный роман, уговорил автора обработать его и написать сценарий, набрал труппу актеров, согласных работать по фиксированным расценкам, и попросил Формана быть режиссером. Они снимали фильм по субботам и воскресеньям в Нью-Йорке и его окрестностях, потратили полгода на то, чтобы смонтировать и озвучить его, и еще полгода на то, чтобы подписать контракт на распространение картины. Критики сдержанно хвалили фильм, а тем людям, которые приходили его смотреть, он, по-видимому, нравился; но без имен кинозвезд в титрах, при отсутствии денег на рекламу и неимении других средств для того, чтобы убедить довольно-таки обширную публику в том, что на фильм стоит сходить, «Самый последний мужчина» постепенно сошел с экранов и был забыт.
Тем не менее Форман, как режиссер, стал моден. Он получил два предложения из Голливуда — одно от независимого продюсера из Нью-Йорка, а другое от французского критика, который написал сценарий фильма и хотел, чтобы Форман его поставил. Пол отказал им всем, отказал, чтобы вернуться в театр, к своей первой любви. Он хотел написать большую, настоящую пьесу. Но на бумаге успели появиться только три короткие сцены из нее — у Формана кончились деньги.
Он опять занялся производством телевизионной рекламы. Мэдисон Авеню[25] с охотой была готова использовать способности Формана и его быструю, интеллигентную манеру работы. Они хорошо платили ему, предлагали крупные заказы, но он предпочитал оставаться свободным и самостоятельным и не связывать себя никакими обязательствами.
Теперь, оглядываясь назад, Форман мог видеть, что все неприятности начались внезапно, разом. Прежде всего это коснулось работы. Катастрофы на фондовом рынке привели к тому, что многие компании урезали свои расходы на рекламу. Внезапно стали доступны сорокалетние директора, к которым раньше было просто не пробиться. А управляющие компаний, которые до этого с радостью угощали Формана обильными, дорогостоящими, включающими в себя целых три мартини завтраками, теперь предпочитали через своих секретарш передавать Форману, что их нет на месте.
А тут еще женитьба. Действительность размылась, и поток памяти выбросил на поверхность беспорядочные, как обломки кораблекрушения, воспоминания. «Двадцать сумасшедших лет, двадцать лет, потраченных на писание рекламных текстов и постановку рекламных роликов, — все пошло псу под хвост, все бесславно и бесприбыльно кончилось. Если не считать того, что выиграла для себя Лаура.»