Форман зажег сигарету.
— Все от этого, — мрачно заметил он. — Тебе нужно бросить курить.
— Я не курю, — не сразу ответил мальчик.
— Понятно. Ты, должно быть, один из сильнейших пловцов в мире.
— Вы знаток?
— Приятель, я был воспитан на Джонни Уейссмюллере и Бастере Крэббе.
Юноша сел и откинул волосы со лба.
— Кто это такие?
— Отцы и дети, вечная проблема, — Форман вздохнул. — Джонни Уейссмюллер был Тарзаном. Тем самым Тарзаном. Крэбб был его каскадером.
— Это в кино?
— Каждое воскресенье вместе с Тенью, Мистером Мото и остальными. Не то, что эта старомодная чушь вроде Бэтмана по телику. То было настоящим. — Форман допил коктейль и заказал еще. — Присоединяйся ко мне, — сказал он мальчику.
— Если только стакан кока-колы…
Парень встал на ноги, подошел к незанятому стулу и сел. Его лицо под шапкой тяжелых мокрых волос казалось приятным, а на губах бродила простодушная улыбка. «Такие лица, — подумал Форман, — девочки называют миловидными.»
— Ты напоминаешь мне Питера Фонда, — сказал Форман.
— Спасибо.
Форман насмешливо поднял руки:
— Я сдаюсь. Кроме того, Питер Фонда здесь совсем не при чем…
— Джейн Фонда?
К столику подошел официант с их заказом.
Форман поднял свой стакан.
— Сказать правду, ты не похож ни на кого, виденного мною в жизни, и ни на одного человека, которого я еще надеюсь увидеть в будущем.
Мальчик втянул в себя кока-колу через пластиковую соломинку.
— Меня зовут Чарльз Гэвин — личность, не имеющая абсолютно никаких последствий.
Форман назвал себя.
В колонках Синатру сменила Дорис Дей.
— Как вы находите Джанис Джоплин? — спросил Чарльз.
— Я склоняюсь к Арефе.
— Правда?
— Но Бесси Смит, она остается величайшей на все времена.
— Я слышал о ней, — отозвался Чарльз. — Но ее саму — никогда.
— Когда-то давно у меня было несколько ее старых дисков — «Блюзы работного дома» и «Блюзы плакучих ив». Моя бывшая жена как-то вечером запустила ими в меня.
— Что вы ей сделали?
— Ничего особенного. Я был образцовым мужем.
— Ваша жена не считала вас правильным человеком?
— Можно сказать и так.
— Мой отец тоже не считает меня правильным человеком.
— Почему?
Чарльз пожал плечами.
— Потому что я собираю записи Джанис Джоплин и «Стоунз».
— Да, но почему твой отец этого не одобряет?
— Джанис, Мик[41], длинные волосы, травка. Вы бы, наверное, не хотели, чтобы ваш сын был хипарем.
— У меня нет сына. Я лично думаю, Джанис поет здорово, а вот в Джаггере слишком много от шоу-бизнеса. Я ему не верю.
— Как Алтамонт?
— Как Алтамонт.
— Мик — ладно, остается Джанис, волосы и травка. Знаете, что я думаю? Тео, так зовут моего отца, — я думаю, Тео думает, что я гомик.