— Вы слышали, что случилось, госпожа?
— Виданное ли дело?
— Какое нахальство! Выгоним метлой эту ведьму!
— Мало ее выгнать! Я бы ей нос отрезала!
— Да, трудно узнать, что у человека на уме…
Бхомра наконец не выдержала.
— Да вы сначала объясните, что случилось, а потом уж говорите, только по одному, — смеясь воскликнула она. Но тут раздался целый хор голосов:
— Вы не слышали? Да вся деревня уже знает…
— Ишь, забралась гиена в логово тигра!
— Давайте выколотим из нее весь яд!
— Дрянь такая, на луну посягнула!
— Не надо было приручать эту кошку мокрохвостую! Повесить ее! Повесить!
— Это вас всех повесить мало! — вырвалось у Бхомры.
Тогда слуги загалдели еще громче:
— А мы чем виноваты? Мы что плохого сделали? Да уж известно, мы всегда виноватыми оказываемся! И все терпим, ведь только наши руки нас и кормят, больше некому.
Женщины уже начали всхлипывать, кто-то вспомнил умершего сына… Бхомре стало жаль их, и все же она не смогла удержаться от смеха.
— Я говорю, повесить вас надо за то, что вы так и не можете объяснить, что случилось.
Опять раздалось сразу несколько голосов. Наконец, путем бесконечных расспросов, Бхомра выяснила, что ночью в хозяйской спальне была совершена кража. Одни говорили, что затевалось убийство, другие твердили про кражу со взломом, третьи рассказывали, будто несколько человек ворвались в комнату и ушли, унеся с собой на сто тысяч ценных бумаг.
— Ну а потом что было? Кому это вы собирались отрезать нос? — продолжала расспросы Бхомра.
— Рохини. Кому же еще?
— Эта злодейка виновата во всех несчастьях.
— Она и привела с собой бандитов!
— Так ей и надо!
— Просидит в тюрьме до конца своих дней!
— Откуда вы узнали, что Рохини участвовала в краже? — спросила Бхомра.
— Да ведь ее поймали и заперли в конторе. Она и сейчас там сидит.
Вернувшись в спальню, Бхомра рассказала обо всем Гобиндолалу. Гобиндолал только покачал головой.
— Ты что головой качаешь?
— Не верю я, что Рохини могла пойти на кражу. А ты?
— И я тоже не верю.
— Почему? Ведь люди говорят, что ее поймали.
— Сначала ты скажи, почему считаешь ее невиновной.
— Придет время, узнаешь. Но мне хотелось бы услышать твое мнение.
— А почему я первая должна говорить?
— Ну я прошу тебя, Бхомра.
— Сказать?
— Сделай милость, скажи.
Но Бхомра молчала, смущенно опустив голову. И Гобиндолал понял, в чем дело. Он заранее знал, что получится именно так, поэтому и настаивал, чтобы Бхомра заговорила первая. Его жена горячо верила в невиновность Рохини. Она была убеждена в честности Рохини так же непоколебимо, как в собственном существовании. И единственным основанием для этого служили слова Гобиндолала: «Не верю, чтобы Рохини могла пойти на кражу». Бхомра всегда была согласна с Гобиндолалом. Гобиндолал понял все; он знал свою Бхомру, свою чернушку, и за это так сильно любил ее.