— Было бы очень хорошо, если б ты хоть немного помогал мне. Долго ли я еще протяну? А если ты теперь же не начнешь вникать в каждую мелочь, то после моей смерти совсем запутаешься. Стар уж я стал, и ездить по поместьям мне не под силу. А без присмотра какое хозяйство?
Если хотите, я могу поехать вместо вас. Мне давно хочется посмотреть все поместья.
— Ты меня порадовал, — проговорил довольный Кришноканто. — Я как раз получил известие из Бондоркхали, что там не все ладно. Управляющий жалуется, что крестьяне бунтуют, не хотят платить, а крестьяне обвиняют управляющего в том, что он присваивает их деньги. Поезжай туда, если хочешь.
Гобиндолал сразу же согласился. Ведь только ради этого и пришел он к Кришноканто.
Гобиндолал вступил в ту пору, когда жажда красоты становится особенно мучительной, а душевные силы подобны волнам разбушевавшегося моря. Бхомра не смогла утолить этой жажды. Красота Рохини явилась для него такой желанной, как первые грозовые тучи на знойном небе для птицы чатоки. При взгляде на Рохини сердце его встрепенулось, словно павлин при виде дождевых туч. Едва осознав это, Гобиндолал поклялся, что скорее умрет, чем обманет Бхомру, и решил, что в заботах о хозяйстве ему легче будет забыть Рохини, тем более если удастся куда-нибудь уехать на время. С этой мыслью он зашел к Кришноканто и с готовностью согласился ехать в Бондоркхали.
Когда Бхомра узнала об отъезде мужа, она заявила, что хочет отправиться вместе с ним. Но ни слезы, ни упреки не помогли: свекровь не отпустила ее. Снарядили лодку, Гобиндолал в присутствии всех домашних простился с Бхомрой и отправился в десятидневное путешествие до Бондоркхали.
Сначала Бхомра горько плакала. Потом разорвала свою любимую книжку, выпустила из клетки всех птиц, побросала в воду кукол, повыдергивала из кадок все цветы, швырнула ужин в лицо стряпухе и оттрепала служанку за косы; наконец, поссорилась с золовкой и заперлась у себя в спальне. Здесь, завернувшись в чадор, она снова принялась плакать. Между тем, подгоняемая попутным ветром, лодка Гобиндолала, легко рассекая волны, уплывала все дальше.
Оставшись одна, Бхомра не находила себе места от тоски. Она выкинула постель, которая вдруг показалась ей слишком мягкой, запретила служанкам приносить в дом цветы — в них много всякой мошкары; перестала играть в карты, а когда ее спрашивали, почему она так делает, отвечала, что свекровь не любит, когда играют в карты. Иголки, пряжу, рисунки для вышивок — все раздарила соседкам, сославшись на болезнь глаз. Если спрашивали, почему она в грязном сари, говорила, что из-за прачки, хотя в доме было полно чистого белья. Гребень давно не касался ее волос, и они торчали во все стороны, словно высохшая трава улу. Когда же Бхомре напоминали об этом, она с рассеянной улыбкой небрежно собирала их в узел, тем дело и кончалось. Есть Бхомра отказывалась, говорила, что ее лихорадит. Свекровь, по совету лекаря, приготовила отвар и пилюли, и велела Кхироде давать их Бхомре. Но строптивая Бхомра выкинула все лекарства в окно. В конце концов поведение молодой хозяйки вывело Кхироду из терпения.