Он глубоко вздохнул, не без изящества капитулируя перед необходимостью работы.
– А полиция? – без особой надежды поинтересовался он.
Хелмар покачал головой:
– Как я уже сказал, важно проявлять осмотрительность.
– Потому обычно и нанимают частных детективов. Изложите мне факты вкратце. Поскольку вы адвокат, то должны знать, что́ мне нужно, чтобы решить, стоит ли браться за эту работу.
– А почему бы вам за нее не взяться?
– Не знаю. Расскажите мне о ней.
Хелмар поерзал в кресле и откинулся назад, но непринужденной его позу я бы не назвал. Мне подумалось, что пальцы он сплетает и расплетает отнюдь не по привычке. Он был на взводе.
– В любом случае, – произнес он, – это конфиденциальная информация. Пропавшую девушку зовут Присцилла Идз. Я знаю ее с пеленок и являюсь ее официальным опекуном, а также попечителем собственности по завещанию ее отца, умершего десять лет назад. Она проживает в квартире на Восточной Семьдесят четвертой улице. Этим вечером мне надо было заехать туда, дабы обсудить с ней кое-какие деловые вопросы. Я так и сделал, прибыв в самом начале девятого, однако дома ее не застал. Горничная была встревожена, поскольку ожидала госпожу домой к ужину пораньше, а от той все еще не поступило никаких известий.
– Такие подробности мне ни к чему, – нетерпеливо прервал его Вульф.
– Хорошо, я буду краток. На ее письменном столе я обнаружил адресованный мне конверт. В нем была записка от руки.
Хелмар потянулся за портфелем и открыл его.
– Вот она.
Он извлек сложенный лист синеватой бумаги, но отложил его, чтобы достать из кармана футляр и надеть очки в черной оправе. Потом снова взялся за бумагу.
– Тут говорится: «Дорогой Перри…» – Он умолк и поднял взгляд на меня, а затем на Вульфа: – Она называет меня по имени с двенадцати лет, когда мне самому было сорок девять. Так посоветовал ей отец.
Очевидно, он ожидал комментариев, и Вульф до них снизошел, пробормотав:
– Это ненаказуемо.
Хелмар кивнул:
– Это я так, к слову пришлось. Тут говорится:
Дорогой Перри,
надеюсь, ты не очень рассердишься, что я тебя подвела. Я не собираюсь делать глупостей. Просто хочу ощущать почву под ногами. Сомневаюсь, что ты получишь от меня вести до тридцатого июня, но после – непременно. И пожалуйста – я действительно этого хочу, – пожалуйста, не пытайся меня отыскать.
С сердечным приветом, Прис
Хелмар сложил и убрал письмо в портфель.
– Пожалуй, мне стоит объяснить всю значимость тридцатого июня. В этот день моей подопечной исполняется двадцать пять лет и, согласно завещанию ее отца, опека прекращается и она вступает в полное владение своей собственностью. Это основное положение, но, как всегда, существуют и осложнения. Одно из них заключается в том, что крупнейшая часть ее собственности – это девяносто процентов акций весьма солидной и успешной корпорации, а кое-кто в ее руководстве отнюдь не рад тому, что моя подопечная вот-вот вступит во владение компанией. Другое – бывший муж моей подопечной.