Семнадцать колец. Хм… Ну ладно. Пусть будет семнадцать. Семнадцать всемогущих людей, способных с легкостью перевернуть историю всей Земли. Предположим. Скрывшиеся в тени неизвестности полубоги, которые, опутав своими ниточками все человечество, ведут его известными только им самим тропами. Мм?.. Сомнительно. Правительства большинства стран – это всего лишь марионетки, пляшущие по воле незримых кукловодов с белесыми ободками колец на запястьях. Ох… Черт… Об этом даже и думать не хочется. Ведь если это правда, то получается, что… Ой-ой-ой! Лучше бы я этого не знал!
Но кто сказал, что я должен верить словам Рогожкина? Он изложил довольно связную и почти логичную историю, хотя только одному богу известно, сколько в ней правды. О чем он умолчал? Я был больше чем уверен, что Федор поведал мне только то, что счел необходимым. Вероятно, его треп – сплошная липа, замаскированная жалкими клочками правды. Быть может, сегодня не было сказано ни слова правды. Хотя… Невозможно отрицать, что где-нибудь во всей этой трепотне могло затеряться драгоценное зерно истины. Возможно, я просто не могу разглядеть его.
Хорошо. Пусть будет так. Мне, собственно, безразлично, что наговорил сегодня Рогожкин. Сейчас передо мной стоит одна проблема: как выпутаться из всего этого, не потеряв головы и сохранив в живых свою очаровательную жену?
Что же хочет от меня Рогожкин? Он хотел, чтобы я отправился с ним куда-то, черт его знает куда. Ладно. Пусть так и будет. Я поеду. Что дальше? Если бы он хотел меня убить, то мог бы сделать это давным-давно. Если бы он хотел забрать кольцо – забрал бы. Так какого дьявола ему от меня надо?
Рогожкин, чтоб тебе пусто было… Твоими бы устами да мед пить.
Где-то не слишком далеко отчетливо громыхнуло. Я вытянул руку и ошутил, как о ладонь тяжело шлепнула тяжелая дождевая капля. Гроза приближалась.
Я вернулся в комнату и, раздевшись, нырнул в постель, хотя сна не было ни в одном глазу. За окном снова раздался раскат грома. Уже гораздо ближе. Ольга чуть вздрогнула во сне, что-то едва слышно пробормотала, но не проснулась. Я осторожно обнял ее, стараясь не разбудить, и слепо уставился в окно, периодически озаряемое вспышками молний.
Телефон заверещал ни свет ни заря. Моментально вскочив, я с трудом подавил искреннее желание вышвырнуть ненавистный аппарат в окно.
– Слушаю! – Я машинально взглянул на часы. Черт! Еще семи не было. Проклятый телефон! Если эта чертова машинка разбудила Ольгу, я… Я не знаю, что с ней сделаю… – Кто это?
– Привет, Зуев. С добрым утречком.