— Шеф…
— Я тебе больше не шеф. Уходи, Суханов. Быстрее. Все, что я могу тебе подарить как бывший друг, — это одну минуту. После чего я звоню по трем девяткам. Уходи.
Минута… Я сидел, будучи не в силах поверить. Минута.
Стальные глаза моего бывшего командира смотрели холодно и беспристрастно. В них не было набившего уже оскомину льда. Но взгляд их был тверд и решителен. По-человечески тверд и решителен, безо всякой помощи высших сил.
Игра в гляделки. Последний раунд. Глаза в глаза. Холод против холода. Решительность против решительности.
Воля против воли.
Я выиграл.
Но только потому, что мое время истекло. Минута прошла.
Шеф медленно поднялся с дивана. И, не говоря ни слова, потянулся к телефону. Снял трубку. И на мгновение задумался, прежде чем тройным стаккато пробарабанить по цифре девять.
Три девятки. Девятьсот девяносто девять. Цифра, перевернув которую, можно получить сатанинские шестьсот шестьдесят шесть. Меня всегда интересовало, почему инквизиторы выбрали для себя столь двусмысленный телефонный номер.
Три девятки…
Свет и тьма. Что мне делать?
Рифленая рукоять пистолета холодным металлом ткнулась в ладонь. И я шагнул вперед.
— Дежурный инквизитор слушает. Говорите.
Уверен, этого он от меня не ожидал. Даже сейчас, когда, по его мнению, я стал подлинным воплощением тьмы, не ожидал. Только не от меня. И только не этого…
Коротко, практически без замаха, я ударил шефа ребром ладони по шее. А когда он, захрипев, согнулся, добавил рукоятью пистолета в висок. Подхватил внезапно обмякшее тело. Прислушался, машинально нащупывая пульс.
Шеф дышал. Тяжело, хрипло, надрывно, но дышал. По виску, пятная коротко подстриженные волосы, медленно расплывалось темное пятно. Пульс наличествовал, ровный, хотя и редкий… Хорошо. Убивать его я не хотел. Дмитрий Анатольевич Темников был все-таки моим учителем.
И до недавнего времени — другом.
Расколотая телефонная трубка, не издавая ни звука, лежала на полу.
Кое-как уложив шефа на диван, я поспешно натянул куртку. Не свою — в мою был завернут меч — шефа. Погасив ночник, выглянул в окно. Пока вроде бы все было спокойно.
На часах — половина третьего. Времени еще полно. Я даже не знаю, куда его еще потратить. Бродить ночью по городским улицам — глупо. Спрятаться, вернуться обратно в ставшие мне временным пристанищем трущобы — тоже не самое лучшее решение.
Я взглянул на бессильно откинувшего голову шефа. В тусклом свете выбравшейся наконец из-за туч луны и по мере сил помогавших ей уличных фонарей запекшаяся на его виске кровь казалась черной. Грудь размеренно поднималась, и я слышал тихий свист его дыхания.