— Спасибо. Я учту.
Высокомерно проигнорировав мой уверенный кивок, демон тяжело побрел в сторону. Остановился перед бессильно распластавшейся на грязном асфальте девушкой-вампиршей. Брезгливо перевернул ее лапой. Вывалив истекающий густой слюной язык, посмотрел на слабо подергивающееся у его ног тело…
А потом поднял тяжелую чешуйчатую лапу и с силой опустил ее вниз.
Громко затрещали ломающиеся ребра. Сухо хрустнул переломившийся позвоночный столб. Вампирша коротко всхлипнула, бессильно обхватив слабыми тонкими ручками безжалостно втоптавшую ее в асфальт лапу и, дернувшись всем телом, обмякла.
Я судорожно сглотнул.
Сколько раз мне приходилось убивать вампиров? Сколько раз, не чувствуя ни малейшей жалости, я вколачивал в мертвенно-бледную грудь неподатливое дерево осиновых кольев? Сколько раз я проклинал этих тварей, стоя над высосанными до последней капли останками своих друзей и коллег или встречая их голодный нечеловеческий взгляд?.. Но чтобы так…
Не знаю почему, но мне вдруг стало жалко эту девушку, виновную лишь в том, что попала в руки кому-то из здешних кровососов и его стараниями стала такой же, как они. Разве она виновата в том, что ей теперь для поддержания еще теплящейся в мертвом теле иллюзии жизни требуется чужая кровь, когда ее собственная вся до капли осела в чьем-то желудке? Тем более что крови-то она за все время своей нежизни вряд ли успела попробовать…
Не глядя на меня, Аваддон дернул лапой, будто растер окурок. А потом, оставляя за собой редкую цепочку темно-красных, почти черных следов, отступил обратно в переулок, где его уродливую фигуру моментально окутала сгустившаяся тьма.
Поглядывая на оставшееся на потемневшем асфальте тело, я осторожно отступал все дальше и дальше, не смея повернуться спиной к темному переулку, откуда все еще ощутимо веяло злом, и понимая в то же время, насколько все это глупо. Но, тем не менее только отойдя на несколько кварталов, я тяжело перевел дыхание, повернулся и перешел на торопливый бег.
* * *
Сухие хлопки выстрелов я услышал еще задолго до того, как впереди показалась опутанная поверху колючкой железобетонная лента периметра. А услышав их, поморщился. Не оставалось сомнений: возле северных ворот шел бой. И значит, соваться туда сейчас было бы несколько неразумно.
Но я сунулся. Сорвавшись на бег, свернул в ближайшую подворотню, проскочил через грязный, заставленный ржавеющими на своей последней стоянке автомобилями двор. Рывком выдергивая меч из ножен, влетел в темный, пахнущий плесенью подъезд. Перескакивая сразу через две ступеньки, поднялся на восьмой этаж, ногой вышибив покосившуюся дверь. И сразу же метнулся к окну.