— Вы не поверите, друзья, абсолютное портретное сходство. Одно лицо!
Сидевшая тут же Раневская отложила ложку и поинтересовалась:
— Что и борода есть?
~ ~ ~
Фаине Раневской прислали пьесу Жана Ануя[28] «Ужин в Санлисе», где была крохотная роль старой актрисы. Недолго думая, Фаина Георгиевна позвонила Марине Нееловой:
— Представьте себе, что голодному человеку предложили монпансье. Вы меня поняли? Привет!
~ ~ ~
Я, в силу отпущенного мне дарования, пропищала как комар.
~ ~ ~
Терпеть не могу юбилеев и чествований. Актер сидит как истукан, как болван, а вокруг него льют елей и бьют поклоны. Это никому не нужно. Актер должен играть. Что может быть отвратительнее сидящей в кресле старухи, которой курят фимиам по поводу ее болезней. Такой юбилей — триумф во славу подагры. Хороший спектакль — вот лучший юбилей.
~ ~ ~
Моя слава ограничивается «улицей», а начальство не признает. Все, как полагается в таких случаях.
~ ~ ~
Когда Фаину Раневскую спросили, почему у Веры Марецкой больше наград и званий, чем у самой Раневской, актриса ответила:
— Милочка моя! Чтобы получить все это, мне нужно как минимум сыграть Чапаева.
~ ~ ~
Ненавижу бездарную сволочь, не могу с ней ужиться, и вся моя долгая жизнь в театре — Голгофа.
~ ~ ~
«Для меня всегда было загадкой, — писала Фаина Раневская, — как великие актеры могли играть с артистами, от которых нечем заразиться, даже насморком».
~ ~ ~
(Отказываясь от предложения написать о себе) — Срывать с себя одежды в моем возрасте может только сумасшедшая!
~ ~ ~
Однажды Фаине Георгиевне предложили выступить на телевидении.
— Только мне и лезть на телевидение, — возмутилась актриса. — Только представьте: мать укладывает ребенка спать, а тут я своей мордой из телевизора: «Добрый вечер!» Ребенок на всю жизнь заикой останется.
Или жена с мужем выясняют отношения, и только он решит простить её — тут я влезаю в их квартиру. «Боже, до чего отвратительны женщины!» — понимает он, и примирение разваливается. Нет уж, я скорее соглашусь станцевать Жизель, чем выступить по телевидению.
~ ~ ~
Три года писала книгу воспоминаний, польстившись на аванс две тысячи рублей и с целью приобрести теплое пальто. Книгу писала три года, прочитав, порвала.
~ ~ ~
Герой и героиня кричали так, будто их оперируют без анестезии.
~ ~ ~
Художник без самоотдачи для меня — нуль. Да это и не художник, а так — продажная блядь на зарплате.
~ ~ ~
Раневская познакомилась и подружилась с теткой режиссера Львовича, которая жила в Риге, но довольно часто приезжала в Москву. Тетку эту тоже звали Фаина, что невероятно умиляло Раневскую, которая считала свое имя достаточно редким. «Мы с вами две Феньки, — любила при встрече повторять Раневская. — Это два чрезвычайно редких и экзотических имени». Однажды, сразу после выхода фильма «Осторожно, бабушка!», Фаина Раневская позвонила в Ригу своей тезке и спросила, видела ли та фильм.