— Действительно, мне ж теперь на кухню и не сунуться… Ладно, беги, потом разберемся с ним.
— Ага! — отозвалась она, принесла телефон, быстро обулась и, схватив куртку, убежала. Я осталась одна. Почти. Челленджер заунывно орал с кухни. Подойдя к двери, я слегка ее приоткрыла:
— Челли, кис-кис!
И едва успела отпрянуть — в щели возникла рыжая лапа с растопыренными когтями и чиркнула по косяку.
— Ну и сиди там, пока мозги не прочистятся, — разозлилась я и отправилась в ванную — промывать царапины.
* * *
Танька появилась через полчаса — я как раз еще раз безуспешно пыталась наладить контакт с котом. Снова сиреной взвыл звонок, на этот раз палец с кнопки не убирали.
— Кто там? — почему-то придушенно спросила я.
— Открывай, свои! — весело хмыкнули в ответ.
— Ты чего это веселишься? — с подозрением спросила я, впуская подругу. — Есть повод для радости?
— Дай раздеться то хоть, сейчас всё скажу! — отмахнулась Танька, не очень старательно пряча ехидную улыбку. Она не торопясь, снимала сапоги и нарочито медленно вешала пальто, явно специально стараясь раззадорить меня, пока я раздраженно постукивала ногой от нетерпения.
Наконец, мы уселись на диване в гостиной.
— Ну, давай, говори уже, что надумала, — поторопила я.
— В общем, так, — начала Татьяна, — я тут поразмыслила, как следует обо всём, и мне кажется, что и впрямь, у тебя есть способность наказывать своих врагов.
— Тоже мне, удивила, — фыркнула я, — можешь прибавить к этому предупреждение об опасности, и что?
— Какое предупреждение? От кого? Ты мне ничего об этом не говорила! Выкладывай!
— Ох, ну вот, как сегодня, например. Я когда в подъезд войти хотела, не смогла сразу к нему подойти, меня что-то туда не пускало. В общем, небольшой приступ удушья случился, у меня уже бывало такое, только в этот раз как-то особенно сильно проявилось. Надо было послушаться его, ещё ни разу не подводил, этот внутренний голос, но давно со мной этого не было, и я внимания не обратила.
— Круто! И чего ты, дура, переживаешь, сидишь? Ты радоваться должна — другие о таких способностях только мечтают! Ты понимаешь, что теперь неуязвима? С тобой ничего никто сделать не сможет. И даже если ты этого своего внутреннего голоса не послушаешься, то всегда можешь разделаться с врагом. Кстати, а этот твой дар, он только на такие фатальные исходы рассчитан, или можешь в живых оставить, покалечив лишь слегка?
— Наверно, могу, — я неуверенно посмотрела на свои руки, словно ища у них ответ. — Маленькая была, так частенько всякие странности с детьми происходили, которые надо мной издеваться пытались. Помнишь Широкова Юрчика?